Архимандрит Иоанн (Шаховской) - Апокалипсис мелкого греха

чисты цветы,
деревья в своем чудном кругу жизни, как великолепно покорны закону Творца звери в чистоте
своей. Божья природа не курит, не наркотируется, не развратничает, не вытравляет Богом данного плода. Бессловесная природа учит человека, как нужно нести крест послушания Богу
среди всех бурь и страданий этой жизни. Нужно человеку задуматься над этим.
Некоторые думают, что все происходящее здесь, на земле, не будет иметь никаких
последствий. Человеку с нечистой совестью, конечно, так приятнее думать. Но зачем обманывать себя? Рано или поздно придется увидеть ослепительную тайну чистоты мироздания.
Мы себя ощущаем как жизнь. Неужели же мы себя так мелко расцениваем и так неглубоко понимаем Того, Кто сотворил миры, чтобы думать об этой земной жизненной суете как
о бытии человека? Мы гораздо более и выше того, что мы привыкли здесь, на земле, считать
не только своею жизнью, но даже своими идеалами. Но мы – зерно, положенное в землю. И
7

Д. А. Шаховской. «Апокалипсис мелкого греха»

потому нам сейчас не видна поверхность вселенной, та истинная картина природы, которая
откроется нашим глазам в минуту так называемой смерти, то есть для всех весьма скоро.
Что такое смерть? Смерть – это совсем не гроб, не балдахин, не черная повязка на руке,
не могила в глине. Смерть – это когда росток жизни нашей вылезет на поверхность земли и
станет под прямые лучи Божьего солнца. Умереть и прорасти зерно жизни должно еще здесь,
в земле. Это так называемое в Евангелии «рождение духом», «второе рождение» человека.
Смерть же тела есть оставление ростком земли, выход из земли. Всякого человека, получившего хотя бы самую маленькую духовную закваску, хотя бы самую незначительную евангельскую жемчужину «внутрь себя», ожидает совсем не смерть, и даже – далеко не смерть. Для
мертвых же духом, конечно, гробы, могилы, черные повязки – это все реальности. И их духу
нельзя будет выйти на поверхность истинной жизни, ибо они на земле для себя, для грехов
своих не умерли.
Как яйцо, мы закрыты от иного мира тонкой скорлупой тела. И скорлупки наши бьются
одна за другой… Блажен человек, который окажется живым, сформированным для будущей
жизни организмом. Достойно плача состояние того, кто окажется бесформенной жидкостью…
и еще даже может быть отвратительной по своему нравственному запаху!
Здесь, на земле, мы истинно в темноте духа, в утробе его. И неужели не преступно, находясь в таком состоянии, не готовиться к своему настоящему рождению, но считать свой мрак –
либо идеальным предельно радостным местом жизни (как считает оптимистический атеизм),
либо непонятным местом бессмысленных страданий (как считает атеизм пессимистический)?
Физическим глазам смысл, конечно, не виден, но в него очень легко, более чем легко
поверить, подумав над собой и над Евангелием. Об этом смысле кричит вся природа; о нем
начинает кричать всякая пробудившаяся душа человека.
Как бережно всем нам, «не-проросшим» людям, надо относиться друг к другу… Как
нужно оберегать друг во друге это прорастание, этот выход на вольный воздух, под Божье
солнце!
Человек страшно и за все ответствен, и трудно теоретически вообразить себе несчастье
того человека, который, атеистически прожив на земле «так, как будто ничего нет», вдруг очутится лицом к лицу с реальностью не только более яркой, чем эта наша земля, но даже превосходящей все наши понятия о реальности… Не об этих ли душах страдал Господь в Гефсиманском саду? Во всяком случае, и за них Он принял страдание Креста.
Если бы видимое небо не отделяло нас от неба невидимого, мы бы содрогались от тех
несоответствий Духа, которые существуют меж ангельской торжествующей церковью и нашей
земной церковью, почти не воинствующих, дряблых человеческих душ. Мы бы ужаснулись и
поняли бы ясно ту истину, которая нам сейчас непонятна: что сделал для нас Господь Иисус
Христос и что Он делает для каждого из нас. Его спасение мы представляем себе почти теоретически, абстрактно. Но когда бы мы увидели, с одной стороны, белоснежные сонмы молниелучных чистых духов, огненных, пламенных, горящих невообразимой любовью к Богу и
устремленных ко спасению всего творения, и, с другой стороны, увидели бы землю с ее сотнями
миллионов полулюдей, полунасекомых, с сердцами, устремленными только к земле, людей,
пожирающих друг друга, самолюбивых, сластолюбивых, деньголюбивых, --">