Александр Альбертович Помогайбо - Тайны великих открытий

Автор выражает свою признательность переводчику русской литературы, представителю фирмы «Nissho Iwai» г-ну К. Хитачи за разъяснение особенностей японской культуры; USIS США — за информацию об американском образовании; переводнику с немецкого М. Морозову — за информацию о немецком образовании; лауреату конкурса «Учитель Москвы-2000» С. Кожевникову — за консультации по физике. Отдельная благодарность — великой актрисе Д. Дурбин, о которой я делал радиопередачу на Московском международном радио, — за вдохновляющую оценку моего литературного дарования.

Ночной звонок

Однажды, непроглядной ночью, когда над Москвой еще не забрезжили даже первые рассветные лучи, в доме конструктора авиадвигателей Александра Микулина резко и требовательно зазвонил телефон.

С трудом приходя в себя ото сна, конструктор поднес трубку к уху. Звонил Верховный главнокомандующий. Сталин говорил медленно, с долгими паузами, словно слова давались ему с большим трудом:

— Вы можете на завтрашнем совещании… представить предложения… как поднять мощность двигателя для Ил-2… на одну пятую? Но не внося никаких изменений в конструкцию самолета?

Вопрос показался столь нелепым, что Александр Микулин несколько мгновений подождал, ожидая разъяснений. Но разъяснений не последовало. На том конце линии молчали.

Что-то надо было сказать — но что?

— Для Ил-2?

— Да.

Ил-2. Единственный в мире «летающий танк». Мотор для этого самолета проектировался как самый мощный в мире, и за мощность пришлось заплатить дорого — низкой высотностью. Уже пущенный в серию мотор ОКБ Микулина сейчас форсировало для варианта Ил-2 с задним стрелком. Можно было надеяться выжать всего несколько десятков лошадиных сил — буквально на грани, на которой еще можно было гарантировать надежность. Но на одну пятую?

— Что вы молчите?

Что тут можно было сказать? Объяснять про степень сжатия и систему охлаждения? Но ответить было надо.

— Я сделаю это, товарищ Сталин.

Прошло мгновение — и в ухо ударили короткие гудки.

Конструктор остался у стола. В окно на него глядела ночь, словно разверзнувшаяся бездна.

Прибыв в Кремль, Микулин действительно представил предложения, как резко повысить мощность, — и его ОКБ немедленно получило соответствующие распоряжения…

И этот мотор был создан. Он предназначался для бомбардировочного варианта штурмовика Ил-2 — Ил-8, который был способен нести почти вдвое больший груз бомб. Однако по ряду причин Ил-8 в серию не пошел. Одной из этих причин стал штурмовик Ил-10 — модификация Ил-2 с тем же новым мотором, в которой, однако, основной упор делался на скоростные качества.

Благодаря мощному двигателю скорость Ил-10 лишь немногим уступала скорости «мессершмитов», а при встрече с истребителями FW-109A-4 самолету было достаточно подняться до высоты 2000 метров — с этой высоты и до 3500 метров его скорость была выше, чем у немецкого истребителя. При встречах же с одиночными истребителями противника самолет был способен вести активный воздушный бой. Со штурмовиком Ил-10 Красная армия завершала войну с Германией — и с ним же разбила японскую Квантунскую армию.

Так что же произошло в день перед совещанием в Кремле? Что за волшебная палочка помогла конструктору увеличить мощность мотора, в котором, казалось, были исчерпаны все ресурсы?

Александр Микулин объяснил эту тайну через три десятилетия. У него было особый метод получения новых идей.

«Неразгрызаемость» трудной задачи означала, что на данном уровне она не решается в принципе и ее можно решить, лишь сделав качественный скачок. Логикой новое качество вычислить невозможно — и потому следует обращаться не к сознанию, а к подсознанию.

Микулин подступался к «качественной» задаче в три этапа. Первым было оживление в голове всей литературы по исследуемому вопросу, вторым — постановка задачи своей собственной голове («Проблема должна быть разрешена»), третьим же был… полный отход от задачи.

О задаче забывалось вообще. Отбросив расчеты, Александр Микулин уходил бродить под деревьями, которых было много в 1930—1940-е годы на московских улицах, любовался старинными московскими домиками. Бездумный день, свободный от всяких забот. На следующее утро он снова обращался к задаче, и почти сразу приходило решение — новое, смелое, оригинальное. За бездумный день подсознание делало то, с чем неспособна была справиться --">