Федор Евгеньевич Корш - Римская элегия и романтизм

подробности ослепленный Катулл в то время не знал или, вернее, не хотел знать, так как немыслимо, чтобы товарищи, познакомившее его с Клодией, не сообщили ему ничего об ее похождениях, хотя при жизни мужа она едва ли могла вести себя так свободно, как впоследствии. Было ли стихотворение к воробью своевременно поднесено той, которая косвенно его внушила, можно сомневаться; но едва ли допустимо такое сомнение относительно следующего, в котором Катулл оплакивает кончину этой птички:
3.
Плачьте, боги игривых затей!
Плачьте, люди любезного нрава!
Умер милой моей воробей,
Воробей, моей милой забава,
Пуще глаза быль дорог ей он.
Да такие и водятся редко:
К госпоже своей был приучен
Он, как к матери дочь-малолетка;
С ее рук не сходил никогда,
Жил свой век на пространстве к ней близком,
Там и прыгал туда и сюда,
Лишь хозяйку приветствуя писком.
И вот он-то теперь наугад
Сквозь потемки ведет осторожно
К той юдоли, откуда назад,
Говорят, уж придти невозможно.
Великих зол я желаю тебе
Злая тьма гробового предела!
Все, что мило, ты тащишь к себе,
Что за птичку ты милую съела!
Ах ты, бедненький мой воробей!
Моей милой с тобой незадача.
Потому-то и глазки у ней
Покраснели, распухли от плача.
[с. 14]
Первое подтверждение своей надежды на взаимность Катулл нашел в известном признаке, который как будто говорит о враждебности, однако может испугать разве уж совсем юного и неопытного ухаживателя:
92.
Меня порочит Лезбия всечасно
И речи все ее мной заняты сполна;
Так пусть я пропаду напрасно,
Когда в меня она не влюблена.
Как это знать? Да по себе мне ясно:
Своими узами я вечно возмущен,
Но пусть я пропаду напрасно,
Когда в нее и сам я не влюблен.
То же, но, вероятно, уже с расчетом, Лезбия делала и при своем недальновидном супруге:
83.
При муже Лезбия ретиво
Меня бранит со всех сторон,
И мой болван самолюбивый
Тем бесконечно восхищен.
Осел, не разумеешь дела:
Будь ею точно я забыть,
Она бы сердцем не болела;
А если колет и язвит,
Меня не только не забыла,
Но, в чем опасность посильней,
Она кипит, и гнева сила
Молчать не позволяет ей.
Это было, очевидно, в 61 г., когда муж Клодии, отбыв срок своего проконсульства в Цизальпинской Галлии, вернулся в Рим. К более раннему времени отнести это стихотворение нельзя, потому что в 63 г., когда
[с. 15]
Метелл, будучи претором, находился в Риме, обнаружился заговор Катилины, на который, несмотря на произведенный им переполох, особенно в столице, у Катулла нет нигде ни малейшего намека, из чего можно заключить, что Катулл приехал в Рим не ранее 62 г.12 Но и позже он не мог говорить о муже Лезбии, как о живом, потому что Метелл умер в том же 61 г. Разумеется, присутствие мужа должно было несколько замедлить полное сближение Лезбии с Катуллом. Но при тогдашних нравах и при дружбе Катулла с богатыми молодыми аристократами скоро найдено было средство к устранению этой помехи: один из этих приятелей познакомил  его с неким Аллием Манлием (можете быть, из ветви Торкватов), а этот новый приятель открыл ему собственный дом для свиданий с возлюбленной. За эту услугу Катулл отблагодарил его стихотворением, которое будете приведено ниже.
Для Катулла настали дни безграничного упоения.
5.
Будем, Лезбия, жить, пока живы,
И любить, пока любит душа;
Старых сплетников ропот брюзгливый
Пусть не стоит для нас ни гроша.
Солнце сядет чредой неизменной
И вернется, как было, точь-в-точь;
Нас, лишь свет наш померкнет мгновенный,
Ждет одна непробудная ночь.
Дай лобзаний мне тысячу сразу
И к ним сотню и тысячу вновь,
Сто еще, и к другому заказу
Вновь настолько же губки готовь.
И как тысяч накопится много,
Счет собьем, чтоб забыть нам итог,
Чтоб завистник не вычислил строго
Всех лобзаний и сглазить не смог.
[с. 16]
Это приятное препровождение времени, быть может, нисколько прискучившее многоопытной Лезбии, но и шестнадцать столетий спустя внушившее Голландцу Яну Эффертсу (Iohannes Secundus) целый сборника «Поцелуев» (Basia), вдохновило Катулла еще к одному .стихотворению, в котором даже александрийские прикрасы не подавили ни восторженного увлечения, ни игривого остроумия Катулла:
7.
Хочешь, Лезбия, знать ты, наверно,
Сколько нужно лобзаний твоих,
Чтобы я не просил их безмерно
И, с излишком довольный, притих?
Как песок неисчетны крупицы,
Сплошь усеявшие Ливии край
По соседству Киренской границы,
Где на сильфий --">