Набоков: рисунок судьбы

узор жизни, в котором печали и страсти конкретного
человека подчиняются законам его индивидуальности».1 И если уметь оглянуться в прошлое и как бы завернуть уголок этой запутанной ткани, то можно
на обратной её стороне различить свой, неповторимый узор. По свидетельству
Г. Барабтарло, Набоков когда-то хотел назвать свои воспоминания «Анфемион» (определённый вид растительного орнамента).2 Пришлось отказаться, издатель отговорил – кто купит книгу с таким названием?
Легко заметить, что приведённая выше максима Набокова в основе своей
имеет ту же модель, что и житейский опыт, отражённый в русской народной
традиции. В самом деле, о чём судят-рядят – даже и сейчас, в наше время –
пенсионеры на лавочках? Возраст мемуарный, вот и вспоминают свою жизнь,
сравнивают с другими. Ну, да (вздох)! Люди все разные, у каждого своя судьба, от судьбы не уйдёшь… В этой профанной триаде и впрямь – такая, знаете
ли, сермяжная правда – ни добавить, ни убавить. Посидим и дальше на лавочке. Порассуждаем. Из чего она складывается – человеческая жизнь? Ну, вопервых, гены. Наследственность существует, потому что, а куда же ей деться,
– как любил говаривать, незабвенный, на нашей кафедре этнографии МГУ,
профессор антропологии М.Ф. Нестурх. Дальше – среда, воспитание. Место,
время, обстоятельства… И, если верить китайской пословице, не дай Бог ро1

Цит. по: Бойд Б. Владимир Набоков: Русские годы. СПб., 2010. С. 361 (Из архивных
материалов Набокова).
2
Барабтарло Г. Сочинение Набокова. СПб., 2011. С. 332.

8

диться в эпоху перемен (Набокова таки угораздило – да ещё каких перемен!).
Бог? – а как же – Бога обязательно помянут (в церковь для этого ходить необязательно).
Бог, однако, как известно, – в деталях. Бог Набокова – тем более:
«…индивидуальная тайна пребывает и не перестаёт дразнить мемуариста. Ни в
среде, ни в наследственности не могу нащупать тайный прибор, оттиснувший
в начале моей жизни тот неповторимый водяной знак, который сам различаю,
только подняв её на свет искусства».1
Сказанное, разумеется, не следует понимать таким образом, что Набоков отрицал значение среды и наследственности в своей жизни: в приведённой формулировке его интересует именно таинство зарождения «водяного знака», то есть данного ему от природы художественного таланта, благодаря которому и «нарисовалась»
впоследствии его судьба. Откуда же берётся этот врождённый «оттиск», какой
«прибор» его формирует – и в самом деле «пребывает» индивидуальной тайной.
Всё так. И всё же это двойное, напористое «ни-ни-», предваряющее заглавную в системе ценностей Набокова декларацию о неповторимой индивидуальности человеческой личности несёт в себе заряд всегдашнего его упрямого отстаивания своей независимости от кого бы то ни было и чего бы то ни
было, его совершеннейшей неподверженности чьим бы то ни было влияниям –
даже и вопреки очевидным фактам. Причём этот превентивный выпад, будучи
заранее и демонстративно заявленным (и словно бы этим заявлением уже и
удовлетворившись), далее оказывается – в поразительном и чем-то даже трогательном противоречии и с содержанием, и с интонацией всего, что им же,
Набоковым, запечатлено в воспоминаниях о его «исключительно удачном»,
«счастливейшем» детстве и благотворном на него влиянии и среды, и наследственности.
« Был я трудный, своенравный, до прекрасной крайности избалованный
ребёнок», – признает Набоков.2 Ещё тогда, в его детстве, было видно, что
обычная трёхчленная модель представлений о судьбе применительно к нему
очень резко деформируется, принимая в высшей степени специфические очертания по всем трём пунктам. Зачин – «все люди разные». Однако далеко не
все, а точнее – мало кто, мог бы сказать о себе, как Набоков, что ему свойственна «могучая сосредоточенность на собственной личности».3 Второй пункт –
1

Набоков В. Другие берега. СПб., 2015. С. 17; В английском тексте – exact instrument –
точный прибор (см.: V. Nabokov. Speak, Memory. NY., 1989. Р. 25). Замена симптоматичная: по-видимому, Набоков счёл, что если русского читателя стоит заинтриговать
эпитетом «тайный», англоязычному предпочтительно обеспечить «точный».
2
Там же. С. 71.
3
В. Набоков. Убедительное доказательство… Последняя глава из книги воспоминаний
// ИЛ. 1999. № 12 (/inostran/1999/12/nabokov-pr.html). С. 4–8; пародийная автобиография, в текст (Conclusive Evidence. N.Y., 1951) автором не включена.

9

«у каждого своя судьба» – у --">