Владимир Иванович Вернадский , Николай Фёдорович Фёдоров , Николай Александрович Бердяев , Владимир Федорович Одоевский , Константин Эдуардович Циолковский , Владимир Сергеевич Соловьев , Александр Васильевич Сухово-Кобылин , протоиерей Сергей Николаевич Булгаков , Павел Александрович Флоренский , Александр Леонидович Чижевский , Светлана Григорьевна Семенова , Николай Алексеевич Умов , Валерьян Николаевич Муравьев , Александр Константинович Горский , Николай Александрович Сетницкий , Николай Григорьевич Холодный , Василий Феофилович Купревич , Алексей Климентьевич Манеев - Русский космизм. Антология философской мысли

прочувствовав и выразив восходящий харак­
тер эволюции от низших ко все более высоким формам, русский мыслитель исторгает
из себя замечательный риторический вопрос, которому никогда не дает иссякнуть
человеческое сердце: «Но неужели человек есть конец творению? Ужели сия удивле­
ния достойная постепенность, дошед до него, прерывается, останавливается, ничтожествует? Невозможно!..»1. И такие обретенные человеком уникальные, высшие свой­
ства, как разум, духовность, сердечность, большей частью поглощаясь низменной
борьбой за материальные условия жизни, не достигают ни настоящего развития, ни
полного истинного применения. А ведь именно эти драгоценные способности опреде­
ляют человека как особое существо в мире. Немецкий просветитель XVIII в. Гердер
в сочинении «Идеи к философии истории», повлиявшем на взгляды Радищева, писал:
1
Радищев А. Н. Избранные философские и общественно-политические произ­
ведения. — М., 1952. С. 383.

5

«Странно поражает нас, что из всех обитателей Земли человек — далее всего от
достижения цели своего предназначения». Объективная неизбежность дальнейшего
развития самого человека для обретения им высшей, «богоподобной гуманности»
вытекает для Гердера и для Радищева из того импульса к совершенствованию, кото­
рый пронизывает становление мира жизненных форм. Субъективная же необходи­
мость диктуется ощущением смертного человека, что за время своего существования
он только починает свои духовные возможности, для которых впереди мог еще рассти­
латься бесконечный путь. Внутренние, душевно-духовные силы человека как будто
требуют для себя иного, по словам Гердсра, «органического строя». Преображенная
новая природа, считают и русский и немецкий философы, не может не ждать челове­
ка, в ней-то наконец и распустится медленно созреваемый «бутон человечности». В
этих размышлениях и активное неприятие промежуточной, противоречивой, бесконе­
чно двоящейся между данным и должным натуры человека, и призыв к нему «обрести
необходимую ступень света и уверенности, положив на это свой труд...»1.
Эта же эмоциональная мысль, эта же мечта, движимая сходной эволюционной
логикой, звучит у всех мыслителей-космистов в различном контексте, философском,
религиозном или научном, как у того же Вернадского. Объективно констатируемая
направленность развития живого не может прекратить свое действие на человеке в
ныне существующей, еще далеко не совершенной природе. «Мы могли бы это предви­
деть из эмпирического обобщения из эволюционного процесса. Homo sapiens не есть
завершение создания, он не является обладателем совершенного мыслительного аппа­
рата. Он служит промежуточным звеном в длинной цепи существ, которые имеют
прошлое и, несомненно, будут иметь будущее»2. «Прогресс организмов шел непре­
рывно и не может поэтому остановиться на человеке», — утверждал Циолковский;
«Человек не есть «венец творения», — убежден Вернадский; за сознанием и жизнью в
нынешней форме неизбежно должны следовать «сверхсознание» и «сверхжизнь»,
верят по существу все активно-эволюционные мыслители.
Идеал обожения, развитый в религиозной ветви русского космизма, также пред­
полагает трансцендирование, превозможение человеком и человечеством его налич­
ной физической, душевной и духовной природы и стяжание высшего, бессмертного,
преображенного Божественного бытия. У этой ветви — своя традиция мысли, связан­
ная с той христианской антропологией, которая сложилась у ряда отцов церкви и осо­
бенно ярко выразилась в учении о божественных энергиях св. Григория Паламы (XIV в.),
византийского богослова и церковного деятеля. Не только Бог, учил Григорий Палама, будучи по своей сущности непостижимой, неопределимой,трансцендентной реаль­
ностью, нисходит своими энергиями, своими действиями в мир для спасения человека,
но и последний, неся в себе образ и подобие Божие, может в особом акте выхода из
себя, вознесения над собственной тварной природой, уже сейчас, еще на Земле, уви­
деть «нетварный свет», самого Бога, — иначе говоря, способен физически предвосхи­
тить то, что должно стать по благодати и природой самого человека. Эту же мысль
выражает и знаменитый афоризм выдающегося богослова и мыслителя IV в. Василия
Великого: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». Русские религиозные
мыслители конца XIX—XX --">