(Течение западных ветров) - Наследство Осириса (СИ)

хуже меня.

- Замолчи. Тебя нет. Ты сидишь в палате для особо опасных психических больных.

- Я выйду оттуда, когда ты не будешь подозревать. Когда ты забудешь обо мне. И дело не только в эликсире, хотя и в нем тоже. Я шел к цели, а ты уничтожила эту цель. Из-за тебя я гнию здесь пять лет, и ты заплатишь мне за каждый миг из этих пяти лет!

- Не я уничтожила твою цель, а ты, как вампир, выпил жизнь из моего родного человека. Я просто забираю свое.

- Эликсир, который спасет тысячи людей, ты собираешься вылить в песок. Посуди сама, разве ты - добрая, умная, всех спасающая, - можешь это сделать?

- Могу и сделаю.

Лицо напротив искажается жуткой гримасой. Это не злоба, не ненависть. Оно просто перестает быть живым, за прозрачной преградой силового поля сидит почему-то не падающий мертвец. Разлагающиеся губы шепчут:

- Я все равно до тебя доберусь…”

Сон. Дурной сон. Солнечное побережье Средиземного моря, золотистый песок, шелест пальмовых ветвей и свежий соленый ветер разгоняют кошмары. У Алисы здоровая психика, поначалу она не могла спать, пила успокоительные, точнее, мать заставляла их пить. Сначала она отказывалась с кем-либо говорить, хотя и понимала умом, что ее обязанность свидетельствовать против преступника или в пользу психически больного. Стаса, к счастью, навещать ей не пришлось. Его быстро признали невменяемым и поместили в какую-то закрытую лечебницу.

А ей не только Стаса, ей вообще никого не хотелось видеть, даже родителей, даже школьных товарищей - особенно школьных товарищей. Они-то были живы…

Единственный человек, который, казалось ей тогда, мог хоть как-то ее понять, был Рихтер. Он пережил почти то же, что и она, он видел тот адский механизм, он мог погибнуть под лианами… но все же самых страшных и главных воспоминаний он с ней не разделил. И Рихтер, видимо, это прекрасно осознавал, понимая, что общение с ним Алисе полного исцеления все равно не принесет. Поэтому через пару месяцев он собрался и уехал в какую-то отдаленную богом забытую дыру. Якобы в командировку. По поручению этого самого своего Отдела. Она-то догадалась, что Рихтер решил не бередить в ней воспоминаний, рассчитывая, что девочка-подросток переживет это печальное событие, через пару лет встретит новую любовь… короче, все проходит, как говорил мудрый Соломон.

Она пыталась найти выход. Важные дяденьки из Отдела, естественно, и не слушали ее предположений, что эликсир надо попробовать влить обратно Пашке. Да и куда вливать-то? Впервые у них на руках оказался покойник, напоминавший фигурку из пенопласта. В высохшую вену невозможно было вставить шприц. Да она вообще не находилась, эта вена!

Единственное, в чем с ней согласились - тело решили не хоронить, а оставили в лаборатории. Как и сам эликсир. Для опытов взяли совсем маленькое количество жидкости из флакона.

Алиса внешне смирилась. Начала ходить на занятия, вернулась к обычной жизни, смеялась, путешествовала… и в каждый момент помнила - решение есть, его не может не быть. Оно найдется, возможно, случайно, не на Земле.

Она говорила с археологами с Астеропы. Худые, чопорные, холодные гуманоиды, по сравнению с которыми самый сдержанный английский лорд выглядел разбитным остряком, ничего полезного ей не сказали. Они поначалу замкнулись еще больше, думая, что она хочет использовать Машину для создания Эликсира, потом, когда поняли, что она потеряла родного человека, немного смягчились. В их огромных непрозрачных глазах даже мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Но они только кивали, что означало на их языке жестов отрицание. Нет, юное человеческое дитя, мы ничего не знаем.

В восемнадцать лет Алиса собралась в Патруль. Отец не спрашивал: а как же твои занятия биологией? - но это ясно читалось в его взгляде, хотя он сам, наверное, думал, что не упрекнул ее ни жестом, ни намеком. Отец понимал, что Алиса рассматривает службу в Патруле, как возмездие. Стас был навеки закрыт в самой охраняемой палате психиатрической больницы, но оставались еще в Галактике подонки вроде него, и, нейтрализуя их, можно будет думать, что мстишь Стасу.

Она готовила документы, узнавала о дополнительных курсах, знакомилась со своими предполагаемыми соучениками - все машинально, как будто чувствовала, что заниматься там ей

--">