Дмитрий Дед Мороз - Прорыв

что-то!

Процессия появилась как по волшебству, только подумал — вот они. Впереди пара бойцов между ними пленный генерал. Мрачнейший, с дурацкий шариком кляпа во рту, руки за спиной. За ним Гизатуллин с ношей. Вот сюрприз. Петренку пристрелили? Йокарный ж ты бабай! Наливайко отделился от группы и пошагал к бытовке.

— Чего, не уследил, готов?

— Не надо паники, господин будущий генерал, довольно ухмыльнулся связной, — жив, просто пришлось подрихтовать. Ну ты же сам сказал — импровизировать. Вот я и…

— Ну жив, так хорошо, просто почему на горбу у Гизы?

— Да по ногам я ему отстрелялся. Остальное по плану: яд введён, антидот в очереди, Цыба отработал. Там как?

— Тихо, всё под контролем, иди тогда, — беспокойство улеглось и Резанов снова приник к щели в окне. Даа, кто бы мог подумать, что всё вот так обернётся и для командира, и для его зама.

Квад Наливайко прошёл по пустой дороге, Резановские постарались. На входе никого почему-то тоже не было, как ни рассчитывал на это Таченко. Всё просто — дежурила тройка Бунчука, она же квад Петренко. Деньги, когда они в достаточном количестве, делают чудеса. Вот потому именно в этот судьбоносный момент никого там и не оказалось.

Дальше прошли буквально метров пятьдесят узкими и замусоренными проходами, упёрлись в ржавую железную дверь, что открывалась последний раз, наверное, в 1986-ом. У Наливайко был ключ, за дверью через пару тёмных коридоров нашёлся спуск вниз, в подвал. Где и оставили генерала в таком же неосвещённом подсобном помещении за обычной дверью-решёткой.

— Ну гляди, полкан. Теперь от тебя всё зависит, — погрозил пальцем главный медик первому заму, что с мстительным выражением лица висел на экзопулемётчике. И, не дожидаясь ответа, пошёл в свою медсанчасть, готовиться к операции по извлечению пуль, самим же и подаренных.

Выверенно просочившаяся от пришедших информация о том, что Таченко пристрелил Петренку и его помощника всколыхнула клановцев, дошла до Космача и командиров, которые появились в строении госпиталя буквально минут через пятнадцать. Но и пришлось ждать — третий зам делал операцию заму первому, отрывать его никому и в голову не пришло. Драматизм ситуации играл на руку Димитро, он вышел из операционной, отгороженной парой ширм в заляпанном кровью синем хирургическом халате, не сняв окровавленных латексных перчаток. С убийственно усталым видом показал Иванцову, мол, закурить дай. Тот раскурил сигарету и вставил в рот доктора.

— Жить будет. Но сейчас после наркоза спит. Что знаю расскажу, — обратился он к пришедшим. Рассказ его был отрепетирован и выверен, давал массу возможностей для толкования и, так или иначе, требовал расспросить главного пострадавшего — полковника Петренко. На заявление отвести их немедленно к генералу только махнул рукой в сторону операционной, типа хотите-идите и устало сел на пустой ящик. Не трогайте врача, и так день сумасшедший.

Петренко пришёл в себя поздно вечером, на каталке его вывезли к собравшимся. Тут, конечно, был самый тонкий момент. Если бы они настояли, заставили Наливайко показать где содержится генерал, ситуация вышла бы из-под контроля. Но сыграл свою роль комплекс тонко выверенных агентом и связным условностей. В отсутствие командира решения принимает первый зам. В его отсутствие — кто-то из прочих замов. Вот тут получается, что авторитет Наливайко как свидетеля дела и главного врача, что не позволял пока трогать раненного полковника, был неоспорим. Поэтому Долговцы и удовлетворились его почти правдивым рассказом.

Перед тем, как представить пациента соклановцам, Наливайко сделал ещё одну пакость. Набрал полны шприц витамина С и вкатил ничего не подозревающему Петренко. Тот предполагал, что ему вводят антидот, а не этот ужас. Боль была катастрофической, но быстро пошла на убыль. Вообще-то эту кислоту внутримышечно ввёл бы только палач. Ну, или очень заинтересованный в сотрудничестве капитан русской разведки.

— Подобное лечится подобным! — сурово сказал он вполголоса Петренке, бросая шприц в мусорное ведро. После такого захода не пришедший до конца в себя после наркоза полковник представлял максимально удобный объект манипуляций.

— Тебе ещё одна завтра. Сейчас к нашим поведу. Рассказывай всю правду, в рамках, как говорили. Вот тебе индульгенция! — Наливайко вынул приказ, тот, что Таченко в своё время написал для Резанова, когда тот отправился к --">