(Bartolomeo Rossi) - Воззвах к тебе, услыши мя (СИ)

это знать. Даже я не хочу. — Илай ткнул пальцем ему в грудь. — История за историю, отец. Вы мне должны.

Он встал, Толлер поднялся следом.

— Что вы х-хотите услышать?

— Я пока не знаю.

Илай очень устало смотрел ему в глаза.

— Что я знаю, что Си-4 пахнет миндалём. И, что снотворные таблетки очень вкусные.

Вечером жара спала.

Илай шёл домой, выбирая переулки такие узкие, что в них бы с трудом разъехались два автомобиля. Он не страдал агорафобией или подобной ерундой, часто выходил из дома. По сути, это было единственное, чем он занимался. Но сегодня было слишком много встреч.

Илай хотел вернуться домой засветло: и дело не в комендантском часе или каких-то гипотетических убийцах, навязанных правительством. Он не любил ночное небо. Днём всё, что ты видишь — это синева и тучи, но ночью… Небо, словно, раскрывалось, приглашая в глубины ледяного ада, затягивая, если ты осмелишься долго смотреть… Все цвета исчезали, и в мир сквозь небо проваливалась пустота.

— Эй, парень. Смотрю, жизнь тебя помотала. Хочешь ширнуться?

Барыга был одет в длинный плащ, но раскрыл его, вытаскивая пакет, заполненный голубоватым газом. Специальный компрессор сдерживал озон внутри, когда пакет открывался. В пакете лежали расфасованные на дозы цветные, бесцветные и флуоресцентные вещества и таблетки.

— У меня здесь самый крутой оттяг, враз поставит тебя на ноги. Есть флакс, венол, супернова, кайфакс, мерж-5, субтоид, рипер. Улётное дерьмо, сносит башню — даю слово.

Его лицо подсвечивают голубые и жёлтые линии, падая бликами на капюшон. Глаза рыскают по переулку и задерживаются на Илае.

Не всё, что он назвал было дурью. Что-то открывало доступ к скрытой муниципалитетом рекламе старых отелей и интим-услуг — другое так накачивало тебя гормонами, что ты, без имплантов, мог пробить стену.

Илай усмехнулся.

— С твоим дерьмом мои демоны весь город разнесут, — скосил глаза. — Один, по крайней мере, точно.

Тень изломанно шла позади него. Как бы Илай ни хотел спрятаться, Тень всегда была рядом. Никогда не переходя на бег, иногда великодушно пропадая из поля зрения. Но, куда бы Илай ни сбегал от неё — она всегда его находила.

***Плеск мочи по унитазу. Боль резкая, словно кто-то вытягивает струну. Илай поморщился, опираясь о стену. Ему не нужно было включать свет. Он и так знал: она красная.

— Чё стоишь? — недовольный взгляд в сторону светящихся глаз. — Хоть бы раз помог. Где твоя солидарность?

Тень только покачнулась в ответ и встала на место.

Илай чиркнул зажигалкой: ещё один огонёк в тёмной квартире. Усмехнулся, затягиваясь. Выдохнул ароматный наркотический дым.

Гибкость разума. Выдерживать давление и восстанавливаться. Восстанавливаться? Илай считал, что он в персональном аду.

Тусклый свет от экрана телевизора освещает сидящего в углу андроида. #52 был его личным десантным роботом; после ранения, Илай использовал те же операторские навыки, чтобы обвыкнуться в новом теле. Только теперь для этого не нужно было вставлять за ухо дюймовый проводник.

— Новости.

Экран мигнул, переключая канал.

«…машина без водителя на большой скорости мчалась по центральным улицам технического квартала — полиция успешно совершила перехват. Пострадавших нет…»

— Дальше.

«Сразил инфаркт: выходка Ангуса Ховмайера со своим престарелым отцом обернулась…»

— Дальше.

«Служба безопасности Гемостадии обнародовала имя шпиона, задержанного накануне. Ступень 6 отрицает свою причастность…»

— Ага-да. Дальше.

«…тёплый фронт по всему северо-восточному побережью: лето обещает быть жарким…»

Илай сам не знал, зачем он слушает новости. Возможно, чтобы напомнить себе, что он больше не там. Что беспилотники патрулируют дороги на въезде в большие города и подсчитывают пробки в баллах — а не доставляют припасы и не взрывают людей. Спокойная, мать его, жизнь.

Илай дошёл до кухни, чтобы взять пиво. Он сломал освещение в холодильнике, и теперь единственным источником света в тёмное время суток на всю квартиру был телевизор, который Илай

--">