Евгений Шараванский - И вечный бой

Темно. Судя по расположению созвездий, около половины четвертого. Костер погас. Сквозь сумрак виднелись остатки углей, раздуваемые легким ветерком. Стоило подкинуть дровишек.

Что-то было не так. За годы службы в экстремальных условиях Костя привык доверять своему чутью. Он медленно сел, готовясь к прыжку при необходимости. Огляделся. Прислушался.

Через лес кто-то шел. По-звериному аккуратно и в то же время уверенно. Относительно недалеко. Одиночного сапса или фахра бояться не стоило. Парализатор остановит их на раз. А вот встреча с урсусом может закончится плохо. Свое название этот зверь получил неспроста. Если ты страшен, как медведь, силен, как медведь, ревешь, как медведь, то называться тебе медведем, даже если ты — скорее рептилия по сути своей.

С одной стороны, оставаясь на месте, Костя рисковал стать легкой добычей — укрыться было негде. С другой — любая суета и перемещения привлекут внимание зверя и тогда встречи с ним избежать не получится. Добраться же до космоплана он точно не успевал. Парализатор удалось достать бесшумно и сейчас его ствол был направлен в сторону источника звука.

Прошло пару минут. Зверь прошел стороной, но звук не удалялся, будто хищник делал крюк в поисках лучшего момента или лучшей позиции для нападения. В одном Костя уже не сомневался — он стал добычей и только от него сейчас зависит результат охоты.

Тишина. Эти пять минут тишины казались бесконечными. Страха не было… лишь непонимание. У хищника было достаточно времени для атаки и недостаточно интеллекта, чтобы ждать так долго.

Резкий шум заставил вздрогнуть. Из динамика будильника доносился нарастающий гул стартового двигателя. Дисплей показывал шесть-ноль-ноль. Костя прервал “старт” левой рукой и, отбросив одеяло, вскочил с кровати. Нужно позвонить.

— Доброе утро. Это претендент Крестцов… Константин. Меня не ждите.

— Информация принята к сведению, — ответил металлический голос. Костя повесил трубку.

Заварив чашку чая с шиповником, он подошел к окну. Город просыпался. Бугринский мост в рассветных лучах был великолепен, но этот город больше давил, чем радовал глаз. Сердце просило иного.

Поставив чашку на подоконник он достал из тумбочки пачку макарон, банку тушенки и соль. Нужно было еще стряхнуть пыль с отцовского рюкзака.