Василий Ярославович Голованов - Завоевание Индии

посольство же Бековича решено было не отменять, а, как говорилось в указе Сенату, послать того в Хиву «с поздравлением на ханство, а оттоль ехать в Бухары к хану, сыскав какое дело торговое, а дело настоящее, проведать про город Иркет, сколь далек оный от Каспийского моря? и нет ли каких рек оттоль, или хотя не от самого того места, но поблизости в Каспийское море?». В конце указа государь предписал «господам Сенату» «с лучшею ревностию сие дело, как наискоряя, отправить, понеже – зело нужно» ^[1].

Астрахань петровского времени была окраинным городком, крепко истрепанным мятежами и лихоимствами, вокруг которого в ту пору почти не было укрепленных поселений кроме Гурьева-городка, основанного в начале XVII века рыбопромышленником Гурием на реке Яике (Урал), в нескольких верстах от впадения ее в море, и обнесенного частоколом для защиты от ногайцев. В 1645 году устроена была здесь, на самой окраине русских земель, каменная крепость с башнями и гарнизоном из стрельцов. Поэтому снаряжал экспедицию Бековича не астраханский, а казанский воевода – Салтыков, получив от царя указ «дать князю Черкасскому, отправленному для некоторого нужного дела, о котором сам объявит, в Астрахань и далее на Каспийское море, тысячи полторы воинских людей, пять тысяч рублей денег на все расходы и, сверх того, исполнить все другие требования князя Черкасского» ^[2]. По предписанию царя Бековичу надлежало: «Над гаваном, где было устье Аму-Дарьи реки, построить крепость человек на 1000, ехать к хану хивинскому послом, а путь иметь подле той реки и осмотреть, прилежно, течение оной реки, тако же и плотины. ‹…› Ежели возможно, оную воду паки ^[3] обратить в старый ток, к тому же протчия устья запереть, которые идут в Аральское море, и сколько в той работе потребно людей. ‹…› Отпустить купчину по Аму-Дарье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал ее, пока суда могут идти, и оттоль бы ехал

в Индию, описывая водяной и сухой путь, а особливо водяной, к Индии» ^[4].

Поставленная задача была, в действительности, расплывчата примерно в той же степени, как задачи и представления голландских мореходов, в XVI веке искавших на курсе норд-ост путь в Камбалу и Китай. Тем не менее, глядя из будущего, можно сказать, что в некоторых своих пунктах задача эта была все же выполнима. Вопрос: а был ли князь Бекович, любимец царя, тем человеком, который мог бы таковую задачу исполнить? Сомнительно. Так, прибыв в Астрахань к осени 1714 года, князь решил выступать немедля, хотя к походу готов он не был и торопился лишь затем, чтобы не промедлить с исполнением царского указа.

7 ноября Бекович с отрядом в 2000 человек на 30 кораблях (а это, надо понимать, были те же морские струги, что и у Разина) вышел в море и направился (зачем?) в сторону Гурьева-городка; но флотилия как раз угодила в бурю, корабли разметало да затерло льдом, так что один из них пропал, а еще четыре зимовали – кто в устье Яика, кто в устье Терека. После этой совершенно бессмысленной вылазки князь возвратился в Астрахань. На будущий – 1715-й – год

Бекович, наоборот, промедлил с выступлением, но все ж 25 мая, пополнив войско людьми и артиллерией, ушел из Астрахани, заглянул, без видимого смысла, в Гурьев-городок, оттуда прямиком направился к мысу Тюп-Караган – ближайшему берегу на восточной стороне Каспийского моря. Мыс представляет собой огромную, совершенно бесплодную, лишенную малейшей растительности песчаную косу, едва достаточно возвышающуюся над морем, чтобы не быть перехлестнутой волнами. Тут Бекович остановился и, не осмеливаясь ни на шаг продвинуться вглубь берега, повел через Ходжу Нефеса переговоры с береговыми туркменами об Аму-Дарье, стараясь вызнать, правда ли, что русло ее повернуто и можно ли оное вернуть в Каспийское море. Туркмены отвечали, что прежде река Аму впадала в Каспий у Кызыл-Су (Красных Вод), да и теперь можно вернуть ее в прежнее течение, разобрав плотину, до которой они брались довести русскую партию, и прокопав канал верст на двадцать в известном им месте. С туркменами на верблюдах Бекович отправил двух офицеров – Николая Федорова и Ивана Званского вместе с Ходжой Нефесом. Несмотря на жарбы, стоящие летом в пустыне, отряд этот на восемнадцатый день, дойдя до урочища Карагач, обнаружил земляной вал длиною пять верст, высотой в аршин с четвертью (то есть всего около метра) и шириною сажени в три (то есть около 6 метров). Ясно, что такое сооружение не могло перекрывать --">