Игорь Сергеевич Градов - Солнце обреченных

Игорь Градов
Солнце обреченных

Историческая фантазия

Предупреждение: все события в романе являются вымышленными.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Санкт-Петербург

2 февраля 1881 года, понедельник

Набережная Лебяжьей канавки

Февраль 1881 года выдался в северной столице необычайно снежным и морозным, что было большой редкостью в городе, построенном среди чухонских болот. Обыватели радовались неожиданному счастью – с удовольствием прогуливались на санках, лепили снежных баб и по-детски играли в снежки. На городских катках, особенно в Летнем саду, собиралось много публики. Приходилось даже ждать, пока народу немного поубавится, чтобы, разбежавшись как следует, стремительно заскользить по ледяной поверхности.

День 2 февраля был солнечным и ясным, и это только добавляло наслаждения от настоящей русской зимы. Сугробы искрились под яркими лучами солнца, легкий морозец красил носы и щеки, и даже вечно суровые городовые казались чуть более приветливыми. Им тоже нравилась хорошая погода.

Вдоль набережной Лебяжьей канавки прогуливались двое, о чем-то оживленно беседуя. Время приближалось к обеду, многочисленные гувернеры и гувернантки со своими воспитанниками уже покинули Летний сад и разъехались по домам. Публики осталось мало, можно было говорить совершенно спокойно, не опасаясь чужих ушей. Лишь быстрые сани изредка проносились по улице да спешили куда-то вечно озабоченные чиновники и курьеры.

Один из собеседников, мужчина лет пятидесяти пяти, плотный, даже немного грузноватый, был одет в добротную бобровую шубу с широким воротником и такую же шапку. Случайные прохожие могли бы узнать в нем царского советника, бывшего начальника Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии графа Петра Андреевича Шуваловского. Правда, сейчас некогда всесильный чиновник находился в отставке и никаких официальных постов не занимал.

Граф что-то настойчиво втолковывал молодому человеку лет двадцати пяти, стройному, высокому, весьма приятной наружности. Это был поручик Лейб-гвардии Конного полка Михаил Романов, буквально месяц назад переведенный с Кавказа. Он внимательно слушал Шуваловского и зябко ежился. Офицерская шинель хотя и была на меховой подкладке, но от неожиданных морозов не спасала. К тому же петербургский климат явно отличался от кавказского…

– Надо же что-то делать, – убежденно говорил Шуваловский. – Государь, как вы знаете, хочет объявить Екатерину Михайловну императрицей, и тогда брак из морганатического станет законным, а ее дети обретут право на престол. Прецеденты, к сожалению, у нас уже имеются.

– Знаю, – рассеянно отвечал молодой человек. – Марта Скавронская, жена Петра Первого.

– Марта, которая стала Екатериной Первой. А нынешняя княгиня Юрьевская может превратиться в императрицу Екатерину Третью, если с нашим государем, не дай Бог, что-нибудь случится.

– Не говорите так, Петр Андреевич!

– Какие уж тут разговоры! Царь давно уже хочет сделать наследником князя Георгия, своего сына от Юрьевской. Мол, цесаревич Александр Александрович не слишком умен и к тому же к государственным делам не способен. Да и характером не вышел – чересчур вспыльчив. Если слухи окажутся правдой, то княгиня Юрьевская станет матерью нового наследника престола. А в случае преждевременной кончины Александра Николаевича – регентшей при малолетнем государе, фактической правительницей России. Хотя, скорее всего, править будет не она, а ее любимчик, граф Лорис-Меликов. Сегодня он министр внутренних дел, а завтра, глядишь, всесильный фаворит.

– Значит, опять бироновщина…

– Причем в самом худшем своем варианте. Поэтому речь пойдет уже не о наследовании престола, а о спасении самой России.

– Я все понимаю, граф, но поймите и вы меня, – перебил Шуваловского молодой человек. – Я не могу так. Это же император, помазанник Божий. Я присягал ему в верности, и нарушить клятву – значит стать государственным преступником. За это полагается виселица. Хотя я, как офицер, предпочел бы пулю в лоб… К тому же государь – мой родной дядя, не забывайте об этом.

– Но надо же на что-то решаться, Мишель. Коронация княгини Юрьевской, по слухам, произойдет достаточно скоро, вы же знаете, как ей не терпится. Она ждала слишком долго, целых шестнадцать лет…

– Да уж, тактом и терпением княгиня не отличается, – поморщился Михаил. – Не прошло и сорока дней после кончины государыни --">