Егор Александрович Токарев - Паства

прошлом месяце Дэнни исполнилось двенадцать. В тот день вечно бледный и болезненный ребенок был по настоящему счастлив. Родители не орали друг на друга, отец был в добром расположении духа, подарив сыну небольшую лошадку из песочного печенья, а мать испекла великолепный шоколадный торт на запах которого слетелись все осы в округе. Опасаясь за свое «сокровище», Дэнни в один присест съел его. Сейчас мальчуган сидел на проповеди, усиленно над чем-то размышляя. Умный не по годам он всегда вызывал у Амброза радость. Время от времени пастор думал о том, чтобы самому взяться за его воспитание, но все ограничивалось мыслями перед сном и туманными планами.

За Гривзами сидело существо. Пастор Магнер не привык судить по человеку из-за внешности, но Генри нельзя было описать по-другому. Вечно грязный, худой как жердь человек с заросшим грязно-рыжей щетиной лицом и тусклыми серыми глазами сидел на скамье, сложив кисти в молитвенном жесте. Заскорузлые желтые руки дрожали в такт губам, повторяющим слова проповеди. Генри был примером опустившегося человека, когда-то имевшего достаточно для честной безбедной жизни, но теперь прозябающего в нищете и пьянстве. Амброз размышлял, что же побудило его искать счастье на дне бутылки и после недолгих размышлений понял – одиночество. Мистер Эйнли умел работать, и его сноровистые на любое дело руки (теперь пораженные тремором) были предметом гордости и похвалы. К несчастью, жена Генри погибла в страшном пожаре, и с тех пор незаживающая рана на сердце вынуждала его искать отдохновения в «огненной воде».

Магнер вновь перевел взгляд на Сьюзи Гривз. Огненно-рыжие волосы тугой копной ниспадали вниз на тонкие плечи, а зеленые глаза были устремлены прямо на него.

«Надо будет поговорить с ней» – подумал Амброз.

Он еле заметно кивнул, женщина ответила тем же.

– И помните, Бог любит всех вас и испытание, которые он посылает нам, должны лишь укрепить веру во спасение! – Амброз произнес последние слова проповеди и остановился, тяжело дыша.

Подождав несколько секунд он добавил:

– Благодарю всех за то, что пришли! Хорошего вам выходного дня!

Прихожане начали вставать со скамей и продвигаться к выходу. Амброз не знал помогла ли проповедь людям в трудный час, но искренне на это надеялся.

Сюзи Гривз на секунду остановилась, что-то шепнула недовольному мужу и осталась в церкви, увлеченно разговаривая с миссис Бишоп – заведующей местной бакалейной лавкой. Супруг хмыкнул и, заложив руки в карманы просторной куртки цвета хаки, вышел на улицу. Маленький Дэнни поплелся за ним. Магнер, проведя рукой по кафедре, двинулся к выходу из церкви.

Заметив пастора, женщина быстро завершила разговор с подругой и повернулась к нему.

– Здравствуй, Сюзи, как ты? – Амброз улыбнуться.

– Пастор Магнер, мне нужно с вами поговорить, – прошептала женщина.

– Да, конечно, идем.

Магнер повел Сюзи во внутренние помещения церкви, где жил сам. Во время недолгого путешествия она не произнесла ни слова, напряженно размышляя над будущим разговором, или подбирая нужные слова из давно заготовленного текста. Пастор пропустил женщину вперед, закрыв за ней дверь.

– Я хочу уехать, Амброз, – с ходу начала она, опустив всякие предисловия и обсуждение окольных тем.

– Все так плохо?

– Это не жизнь! Это даже не существование, а жалкое прозябание в этой дыре! Я больше не могу тут находится, просто не могу, еще неделя и, видит Бог, я повешусь прямо на дереве перед домом!

– Не смей говорить такое в доме Господа! – пастор слегка повысил голос, от чего тот загремел под потолком.

Сюзи мигом затихла, и начинающаяся истерика была подавлена в зародыше.

Женщина глубоко вздохнула, взмахнула роскошными пламенными волосами и окончательно успокоилась.

– Что случилось? – уже более деликатно спросил Амброз.

– Вчера Фрэнк был не в духе, на станции что-то случилось и все повесили на него. И как обычно, злобу на весь белый свет он вымещает на мне! Словно во всех его неудачах виновата именно я! Да он нашу собаку больше любит и ласкает, чем меня, а я женщина, и мне нужно внимание, забота и любовь! Не помню когда последний раз он называл меня «дорогой» или хотя бы просто делал комплименты! – она перевела дух и продолжила уже более спокойно. – Я уезжаю от сюда, Амброз. Думаю, что на случающей недели меня уже не будет. Поеду в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, еще не решила. Ты ведь знаешь, я могла стать киноактрисой, если бы не --">