Евгений Юрьевич Лукин - Литераторы

ЕвгенийЛукин Литераторы

Век нынешний и век минувший.

А. С. Грибоедов

— А сколько сыну лет?

— Десять.

— То есть читает уже вовсю?

— Н-ну… — Посетительница замялась. — Умеет…

— Ага… — Харлам потёр подбородок. — Отца делать будем?

— Как это?

— Вы ведь не замужем, так?

— Да…

— Стало быть, ребёнку нужен отец. Такой, чтобы мальчик мог им потом гордиться. Трагически скончавшийся за день до свадьбы… Ещё лучше, если героически погибший. За идею, за общее благо…

— А так можно? — с запинкой спросила она.

— Да, конечно. Это же художественная литература! Вот, скажем, Лоханик… — Харлам вывел на экран данные по Лоханику.

Глаза посетительницы округлились.

— Это которого в сауне…

— На выходе из сауны, — уточнил Харлам. — Да, он. Как вам такой прототип?

— Про… что?

— Кандидат в отцы.

— Да, но…

— Не бойтесь. В книге у него будет другое имя, другая внешность… всё другое. И застрелим мы его не на выходе из сауны, а скажем, на выходе из офиса. Так солиднее. Убийц на всякий случай тоже прикончим. Да сам он их и прикончит! От греха подальше. Вы же знаете, как дети воспринимают прочитанное. Не дай Бог, вобьёт себе в головёнку, что должен отомстить за отца, вырастет этаким Гамлетом… Оно вам надо?

— Но… я с ним даже не знакома… с Лохаником…

— Ваше счастье.

— Не понимаю.

— Что тут не понимать? Облагородим. Романтизируем. Уж на что Генри Морган зверь, а Сабатини нам из него вон какого лапушку сделал! Про капитана Блада читали?

— Смотрела…

— Вот что-то в этом роде.

Заказчица колебалась.

— Ну так как?

— Нет, — решительно сказала она. Лицо её застыло, голос зазвучал глуховато, почти угрюмо. — Не надо ничего придумывать. Пускай отец будет настоящий. Как есть. Без прикрас. В конце концов, мальчик должен знать правду…

— Ага… — Харлам поразмыслил. — Стало быть, работаем строго документально. Тогда мне нужны данные.

— Это в смысле… имя, фамилия?

— Без фамилии. За фамилию папа может и в суд подать. Достаточно имени, словесного портрета… Портретик, кстати, тоже изменим…

— Как это измените?!

— Ну, не совсем, конечно, изменим. Так, чтобы узнать он себя узнал, а доказать ничего не мог.

Она задумалась.

— Тогда, пожалуйста, и мой портрет тоже…

— Чем он вам не нравится?

— Ну вот… курносая…

— Послушайте… — Харлам поморщился. — Литература — не кино и не фотография. Тут своя специфика. Стоит заикнуться, что вы не курносая, — именно курносой и отпечатаетесь… в памяти читателя. Словом, предоставьте это нам. Что не понравится — скорректируем. Теперь насчёт отца… Все его грешки, будьте добры, на бумажечку, а лучше на диктофон…

— Там, — сказала она, кивнув на экран. — Всё там, в файле… А можно вместо словесного портрета видеозапись?

— Ещё проще, — одобрил Харлам. — Какой тиражик желаете?

Озадачилась. Шевеля губами, загнула мизинец, безымянный, средний… Над указательным засомневалась.

— Три… Три экземпляра.

— Лучше пять, — посоветовал Харлам. — Стоить это будет примерно столько же, а запас карман не трёт. Телефончик оставьте.

* * *

Хрупкий старичок-охранник в новенькой просторной камуфле мальчиковых размеров, сидел на своём посту и пил собственноручно заваренный чай. Он вообще всё любил делать собственноручно. По старинке. Харлам тронул кнопку кофейного автомата и, вынув из ниши пластиковый стаканчик с горячим шоколадом, присел напротив.

— Хотел ей Лоханика впарить, — поделился он. — Не проконало…

— Это того самого, что…

— Да-да, — рассеянно сказал Харлам. — На выходе из сауны.

— Зачем? — полюбопытствовал старичок.

— Что зачем?

— Впарить.

Харлам пожал плечами.

— Нет, ну я мог бы и рок-звезду ей предложить. Тоже вариант. Выходил с концерта, а о свадьбе уже известно. Откуда ни возьмись ревнивая брюнетка с пистолетом. Одну пулю ему, другую себе. Потом смотрю на неё… на заказчицу. Нет, думаю, не проконает. Лучше Лоханика.

— И кого же вы ей, Харлам, в итоге впарили?

— Никого, — без сожаления признался он. — Как выяснилось, жанр не тот. Ребёнок должен знать, какая сволочь у него отец.

Старичок в камуфле сочувственно покивал. Был он лыс, кудряв и длинноволос. Такое вот сочетание. Начинающиеся от ушей кудёрышки касались горбика.

Честно сказать, --">