Владимир Булат - Наше светлое средневековье

Хосни аль-Мубарака, да продлит Аллах его дни на земле - прибыл в благословенную Аллахом страну аль-Миср.

Роберт Энсон Хайнлайн любил охотиться в самом дальнем уголке Лонг-Айленда. Его ферма стояла в трех милях от чудного леска, где еще водилось много дичи, и где можно было помечтать у костра в одиночестве о морских путешествиях, свисте ветра в шпангоутах и дальних неизведанных землях, где живут люди с двумя головами и четырьмя ногами. Шестой ребенок в многодетной семье, воспитанный в строгом духе методистской церкви, Роберт отслужил в шотландской морской пехоте, ушел оттуда по болезни, но его могучий организм справился с туберкулёзом. С тех пор он занялся общественной деятельностью и заседал в Манхеттенском конгрессе от партии правых либертарианцев. Первым браком он женился на Лесли Макдональд, но жена спилась и умерла на десятом году супружества. Второй брак Роберта был более удачлив: Вирджиния Дорис Герстенфилд занималась алхимией и владела семью языками, она стала верным соратником "Сверхчеловека Боба", как его дразнили политические противники, а один карикатурист даже нарисовал его в позе римского цезаря, завернувшегося в шотландский Сент-Эндрю, как в тогу.

Роберту уже стукнуло восемьдесят, но он не чувствовал своих лет. Как старый корявый дуб, он врос в землю и сопротивлялся течению времени. Его старый мушкет и теперь еще бил без промаха. Из животных он терпеть не мог собак, зато обожал большого полосатого кота Питера, который сопровождал его во всех похождениях в охотничьей сумке и даже пил из блюдца имбирное пиво.

Он сидел у костра, поджаривая на вертеле виргинского журавля, и думал о просторах материка, лежащего за синими водами Гудзона. Там, рассказывали немногочисленные скваттеры, которые благодаря дружбе с атлантами, проникали на Запад на много дней пути, дремучие вековые леса, в которых человек чувствует себя, как под колоннадой собора, полноводные реки с гигантскими рыбинами, каждой из которых хватит на обед целой деревне, наконец, бескрайние прерии, окаймленные скалистыми горами, с миллионными стадами бизонов - громадных быков, совершенно непобедимых, ибо у атлантов лошади до прихода европейцев не водились, а продавать их было запрещено под страхом смерти; в десяти днях пути к северо-западу от Нью-Йорка меж двух озер, прекрасных как Божья слеза, грохочет невиданный в мире водопад, который местные жители называют Ниагара. И везде разбросаны бедные деревни атлантов, чьи воинственные жители одичали до неузнаваемости со времен гибели платоновской Атлантиды. А шотландские колонисты жмутся на своем небольшом острове и рады бывают выменять у гордых бронзовокожих вождей пару-тройку бобровых шкурок на железный нож или шахматную фигурку. Роберт Хайнлайн представил себя выступающим в зале заседаний конгресса: "Соотечественники! Мы как католики в чистилище сидим у врат, за которыми скрываются несметные богатства! Сколь была бы могущественна наша страна, если б мы овладели ими, если б каждое новое поколение колонистов с топором и мушкетом прокладывало дорогу избранной нации шотландцев к новым и новым горизонтам, до самого края земли!" Нет, куда им! Каждому дороже свой маленький, но ухоженный участок, спокойная старость в кругу семьи, коротание вечерков в пабе за кружкой пива со стейком, чем опасная и прекрасная жизнь пионера. В каком же худосочном веке родился "железный Боб"... А ведь были викинги, которые бороздили моря, были крестоносцы, без страха и упрека отправлявшиеся в заморские страны, не думая, будет ли у них сытный обед на следующем бивуаке... Люди измельчали и кажутся карликами в сравнении с титанами древних времен...

Вечером того же дня Роберт Энсон Хайнлайн тихо ушел из жизни во сне, без мучений и сожалений. Ему снились иные миры, бескрайние просторы и фантастические животные.

--">