Наталья Анатольевна Болдырева - Вирус [СИ]

развернувшись, ушла в кухню. — Виталик в гостиной, смотрит фильм, — донеслось уже оттуда.

— Здесь? Он уже здесь, Тамарочка?! — Виталий Дольский пулей выскочил из комнаты, схватившись за косяк, чтоб не упасть на скользком паркете.

Он помолодел — почти разгладились, стали едва заметными морщинки. Исчез куда-то длиннополый халат, повязки не было и в помине — он был в светлых летних брюках и косоворотке.

— Как же я рад тебя видеть… — сказал он с чувством. — Ты ведь мне жизнь спас.

«Я всегда хотел это сделать», — подумал Юрий, но ответил вместо этого смущенно:

— Да ну, забудь.

Виталий рассмеялся беззвучно и, приобняв его за плечи, провел в гостиную, усадил на диван. Пустая комната преобразилась: визор все крутил себе в углу нескончаемые ленты интерактивных новостей, мелькали лица ведущих, зато перед диваном мерцал трехмерный экран голо. Фильм был поставлен на паузу — в каком-то городе, шурша о тротуар, нескончаемо шел дождь. Юрий прошел прямо сквозь его плотную пелену, заметив мельком стык закольцованных кадров — капля растворилась, не успев коснуться плеча.

На столике, уже сервированном на троих, дробились и искажались о выпуклые бока бутылок раскрытые окна терминалов. Личный терминал Виталия обменивался с домовым плотным потоком данных. Некогда пустые ниши комнаты заняли многочисленные полочки и тумбочки, их поверхности наполнились милыми женскому сердцу побрякушечками. Стены украсили фото-картины — Юрий узнал степь.

— Не-е-ет, друг, — Виталий до ободка налил высокий бокал пивом. Пена поднялась ровной шапкой.

«Тёмное. Моё любимое», — отметил для себя Юрий. Виталий открывал уже бутылку шардане. Других бутылок на столе не было.

— Господи, да я как подумаю, чтоб со мной стало, не зайди ты тогда с этой своей книгой… — Пиво приятно горчило. — Ну, Тамарочка! Ну, наконец-то!

Виталий вскочил, она улыбнулась ему мягко и, пропустив в комнату сервировочный столик, снова порхнула в кухню.

— Секундочку!

— Юрка, Юрка, — Виталий все стоял с бутылкой и двумя пустыми бокалами в руках, — да если бы не ты…

Юрий отставил бокал.

Она вернулась с высокой вазой, полной вскипающей сирени. Поставила на пол так, что пышные соцветья нависали над низеньким столиком. Букет внес завершающий штрих в сервировку. Виталий спешно налил вина.

— Выпьем, за встречу. Выпьем, мои милые, — голос его был тих, а глаза блестели двумя непролившимися, застывшими на ресницах слезинками. — Я так вам благодарен… Господи, как же я вам благодарен. Мне было так плохо без вас. — Он опустил голову, сморгнув слезы с глаз. — За тебя, Юрка. И за мою жену Тамару.

Юрий взял бокал. Поднялся — всё плыло, как будто это у него, а не у Виталия в глазах стояли слезы.

— За Тамару, — тупо повторил он, глядя, как улыбается ему эта женщина.

— За вас, Юрочка, — подняла она ответный тост и пригубила вино. — Мы многим, многим обязаны вам.

Он почти не пил, а туман всё сгущался, будто биомеханика крови была отравлена смертельно и не могла уже нейтрализовать вырабатывающиеся токсины.

— Я столько всего узнал, Юрка, — Виталий разговаривал с ним и, кажется, сам не замечал, как ищет руки жены, сжимает, найдя, тонкие пальцы. «Любые медикаменты… непосредственно в собственном организме… а потом вводить напрямую». — У меня просто глаза открылись, как вы живете! Я ведь не знал, ничего не знал этого. Вот когда меня в оборот брать надо! О! — он снова смеялся, одной рукой разливая по бокалам вино. Юрий все цедил свое темное пиво. — Теперь-то я точно знаю, о таком будущем человечество и не грезило! А ведь я, веришь? я ведь думал, что ничего, ну ничегошеньки не изменилось. Сериалы все те же, шоу эти тупые, люди живут, знать друг друга не знают — а вы такое будущее построили, ребята! Такое будущее! — И он глядел на них радостно, крепче сжимая ладонь жены. — Преобразили все, да просто искупили грехи всего человечества! Мне ведь Тамарочка, Тамариск мой, обещала «бенефис» устроить. Исправим неловкости первого выхода! Это мой гражданский долг! — И он поднимал тост.

— Поздно уже, пойду я, — часа через два с трудом сообразил, что же ему делать, Юрий.

Виталий расстроился. Опустились уголки рта, морщины прорезались глубже, сделав его почти прежним, похожим на Райслинга.

— Жена дома ждет, неделю не виделись, — привел Юрий самый веский в данных обстоятельствах аргумент, и Виталий грустно покивал, соглашаясь.

Он проводил --">