(starless sinner.) - Смерть на белых крыльях (СИ)

class="book">Третий рыцарь Круга и наследник побеждённой страны. Ведущий борьбу, как и сама Алина, изнутри. Они оба напоминают двух выброшенных на берег рыб. Сколько времени пройдёт, прежде чем их выпотрошит сомнениями?

Алина смотрит в лицо металлическому рыцарю и жмёт плечами. В конце концов, не оставаться же ей в штабе, позволяя остальным членам Круга самоутверждаться засчёт провала отвратной им выскочки из низов? Равкианки, из сектора с забытым номером, получившей в своё распоряжение сильнейшую боевую единицу.

Благородная фьерданка, идущая по головам и не знающая слова «благородство». Так ведь думают все эти зазнавшиеся вояки, считающие Равку свалкой?

Ей бы не думать, что случившийся провал таковым не был. Лишь осознанным решением, о котором Императору не следует знать. О котором никому знать не следует.

Проходит немного времени, прежде чем Тристан приземляется, а Николай забирается к ней. Металл холодный, но Алина совершенно не хочет вставать, забираться в кабину и лететь обратно в столицу. Ей вообще ничего не хочется, кроме как зарядить «Варис» и палить до тех пор, пока от Джерхольма не останутся одни руины.

— Паршиво выглядишь, — Николай приземляется рядом. Зелёная форма не обесцвечивает, лишь подчёркивает яркие глаза, похожие на два изумруда. Тристан подходит ему: такой же контрастный, полный энергии. И несущий смерть, совсем как Ланселот, управляемый её рукой.

Найтмеры были и остаются прекраснейшими орудиями хаоса. Сотворённые человеческим гением, дабы сокрушать и подчинять. Алина была ребёнком, когда началась та самая, первая война, лишившая её родину имени и свободы.

Лишившая всего.

— Спасибо, — Алина кривится. — Полагаю, приказ о моей отставке будет готов к утру?

Николай поднимает брови.

— Едва ли мне позволят остаться в Кругу после того, как я позволила уйти главному врагу Фьерды, — поясняет она.

— Никто тебя не изгонит. Хотя бы из соображений безопасности, — Николай хмыкает в ответ и откидывается назад, с равнодушным спокойствием взирая на вид перед ними. Им не привыкать сражаться на большой высоте, и эта едва ли его пугает. И едва ли будоражит. Человек — ненасытное существо, привыкающее ко всему. Они оба дети полётов, дети войны. Наступи мир, что от них останется, кроме призраков?

— Начнутся восстания, ведь это будет выглядеть подвернувшимся поводом убрать «равкианскую занозу Старкову», а Дарклингу и его Чёрным Рыцарям это только на руку, — задумчиво говорит он. — И без того мятежей хватает.

Алина смотрит на него и видит иное лицо. Видит лицо, месяцами скрывающееся под маской. Лицо друга детства, лицо врага.

Лицо того, кого она любит и ненавидит всем сердцем, и предательство разъедает кожу и кости, как металл сжирает коррозия. Будь её боль зримой, весь Ланселот бы покрылся этой ржавчиной, которая превратит его в груду железа, неспособную взмыть в небо.

И противостоять никому она больше не сможет.

В особенности Дарклингу и его проклятой силе, ломающей волю, перед которой оказывались бесполезны все пушки Ланселота, мечи квантовых колебаний и способность одолеть целую армию.

«Выживи!»

Самый нелепый из отданных им приказов, самый беспощадный. Ведь в глубине души после всех смертей, после всех пережитых ужасов, возможно, ей хотелось погибнуть под шквальным огнём Авалона.

Следовало бы спихнуть Николая вниз за то, что он её чуть тогда не угробил своим эффектным появлением на своём авиакрейсере. Её и Дарклинга, оказавшихся запертых в ловушке, где вся мощь Найтмеров была бесполезна.

«Выживи», — приказал Дарклинг, прежде чем всё поглотил белый свет сброшенной бомбы.

— И всё же, — Николай потягивается, как если бы на перинах лежал всё тем же принцем, которым так и не стал, ныне отгрызая куски Равки из загребущих рук поработителя оскаленной львиной пастью с кровоточащими дёснами, — что произошло? Как так вышло, что он ушёл от тебя?

Алина кусает изнутри щеку, не чувствуя собственного тела. Хлынь ей кровь в рот — она не шелохнётся.

— Он не ушёл, — говорит едва слышно, смотря на равнины и верхушки слившихся деревьев. — Я сама его отпустила.

Отпустила. Упустила. Не смогла выстрелить.

--">