Дэвид Аллен Дрейк , Джин Родман Вулф - Солома

раздобыть еды.

Дерек фыркнул:

— Что, если их будет двадцать?

— Растянем одного над огнём. Ты не это разве предлагал? И если потребуется драться, будем драться. Но сегодня нам надо поесть. — Он взглянул на меня. — Что я сказал тебе, когда ты присоединился к нам, Джерр? Плата либо большая, либо никакая? Это и есть никакая. Не хочешь уйти?

Я ответил:

— Нет, если только ты этого не хочешь.

Клау выгребал из мешка остатки соломы. Набралась едва ли горстка. Когда он бросил её в жаровню, Браката спросила:

— Мы собираемся сесть среди деревьев?

Клау покачал головой и указал жестом. Вдали, на холме, я разглядел белую пылинку. Она казалась слишком далёкой, но нас несло туда ветром, и пылинка всё росла и росла, пока мы не разглядели, что это большой дом, построенный целиком из белого кирпича, с садами и надворными постройками, и доро́гой, которая вела прямо к двери. Сейчас, полагаю, таких вообще не осталось.

* * *

Приземление — самая захватывающая часть путешествий на воздушном шаре, а иногда и самая неприятная. Если повезёт, то корзина остаётся стоять прямо. Нам не повезло. Наша корзина зацепилась, опрокинулась, и её потащило вслед за оболочкой, которая боролась с ветром, не желая опускаться, хотя к тому времени уже остыла. Полагаю, если бы в жаровне ещё горел огонь, мы бы подожгли луг. А так — нас расшвыряло словно игрушки. Браката рухнула на меня, тяжёлая, как камень, и, выпустив когти на рукавицах, попыталась воткнуть их в дёрн, чтобы остановиться, отчего я на мгновение решил, что теперь-то мне и конец. Пика Дерека была заряжена, и в сумятице храповик сорвало; наконечник полетел через всё поле, едва не попав в корову.

К тому времени, как я отдышался и поднялся на ноги, Клау уже управился с оболочкой и теперь утаптывал её ногами. Майлз тоже поднялся, поправляя хауберк и пояс с мечом.

— Ты должен выглядеть как солдат, — крикнул он мне. — Где твоё оружие?

Всё, что у меня было — это клещебулава и пика, и клещебулава выпала из корзины. Через пять минут поисков я нашёл её в высокой траве и пошёл помочь Клау сворачивать оболочку.

Закончив с этим, мы запихали её в корзину и просунули пики сквозь кольца на каждой стороне так, чтобы её можно было нести. К этому времени из большого дома уже показались верховые на лошадях.

— Нам не выстоять против всадников на этом поле, — сообщил Дерек.

На мгновение я увидел, как Майлз улыбнулся. Затем он посерьёзнел:

— Через полчаса один из этих парней окажется у нас над огнём.

Дерек считал, то́ же делал и я. Восемь всадников, а за ними следовала повозка. Несколько всадников были вооружены копьями, и я видел, как мерцает на шлемах и нагрудниках солнечный свет. Дерек заколотил о землю пяткой пики, заряжая её.

Я полагал, мы покажемся дружелюбнее, если возьмём шар и пойдём навстречу всадникам, но когда я предложил это Клау, тот покачал головой:

— Зачем беспокоиться?

Первый из них подъехал к окружавшей поле ограде. Чалый жеребец, на котором он сидел, взял её чистым прыжком и, грохоча, подскакал к нам, на вид огромный, словно донжон на колёсах.

— Приветствую, — крикнул Майлз. — Если это будет ваша земля, лорд, примите нашу благодарность за гостеприимство. Мы бы не стали вторгаться в ваши владения, но наше средство передвижения исчерпало всё топливо.

— Добро пожаловать, — крикнул всадник в ответ. Насколько я мог судить, ростом он был с Майлза или даже выше, а в плечах широк, как Браката. — Как говорится, нужда заставит, да и беды никакой не случилось. — Трое других позади него заставили своих скакунов перепрыгнуть через ограду. Остальные разбирали жердины изгороди, чтобы смогла проехать повозка.

— Есть ли у вас солома, лорд? — спросил Майлз. Я подумал, было бы лучше, попроси он еды. — Получи мы несколько вязанок соломы, мы бы не стали вас больше беспокоить.

— Здесь её нет, — ответил всадник, обведя одетой в кольчугу рукой окружавшие нас поля, — однако, уверен, мой бейлиф сумеет найти вам немного. Ступайте в зал, отведайте мяса, выпейте бокал вина, а подняться вы сможете с террасы; дамы, уверен, будут в восторге. Я так понимаю, вы — летучие мечи?

— Да, так и есть, — подтвердил наш капитан, — но, несмотря на это, добрые люди. Нас называют Верной Пятёркой: может статься, вы слышали о нас? Все мы — благородные сердца, свирепые в бою воины ветра — в точности, как написано на воздушном шаре.

Молодой человек, осадивший лошадь рядом с тем, --">