Ян Вайсс - В стране наших внуков

первых, кто побывал на Луне. Здесь и мастер высоких урожаев хлопка Антонин, который в этот момент как раз смотрит через полевой бинокль на землю.

Как прекрасна земля, которую он видит! Золотые квадраты и прямоугольники, обрамленные синезеленым бордюром лесов, извилины реки, напоминающей заплетенную из серебряных волос косу, в которую воткнуты гребешки плотин. Капилляры водных трасс и каналов, заросли хмеля на холмах, сады, виноградники. Ослепительный блеск озера, обузданного бесконечной плотиной, на берегу озера кажущийся безлюдным белый город, погруженный в глубокое молчание.

— Вон, вон! — показывает Антонин. — Это наш агрогород! А вон там на небе — ты видишь ту огромную лейку? Она поливает хлопковые поля, а потом мы будем собирать урожай…

— Ну, этот хлопок ты собирать уже не будешь, разве что на расстоянии, шутит диспетчер Ян.

Сидя в своей кабине и нажимая кнопки (а их не больше, чем пуговиц у него на рубашке), он управляет всей дневной добычей оловянного рудника.

— Там!

И стройная девушка в широкой соломенной шляпе навела свой биноколь в ту сторону. Это Аничка, воспитательница в детском саду; по средам она, кроме того, работает стюардессой на воздушном корабле, а также участвует в спектаклях и танцует в судовом ансамбле на радость себе и экипажу.

— Вон там! — показывает она пальцем вниз, будто все, что она видит, происходит лишь в нескольких шагах от них. — Твой дождь, Тоник, льется на спортивную площадку в виде сплошных радужных струй. Посмотри на тех карапузиков, они, точно жеребята, ловят капли раскрытыми ротиками…

Антонин быстро подходит к огромному биноклю, установленному на штативе.

— Они машут нам рубашонками! — растроганно говорит он и вдруг разражается бранью: — Черт возьми! Двое там дерутся! Сейчас же прекратите, ребята! Антонин отталкивает бинокль, словно он мешает ему, и сам улыбается обману зрения.

— Теперь на свете еще только, то есть уже только, дети дерутся! отмечает Аничка и издали посылает им свою улыбку, всепонимающую улыбку воспитательницы вот таких малышей…

Наступила ночь, мягкая и нежная, как бархат, утканный золотыми звездами. Аничка не может уснуть. Она выходит на палубу. На корме, в уголочке, она находит свободную кушетку. Две голубые занавески по ее бокам слабо раздуваются от легкого ветерка.

Аничка ложится. Она лежит, подняв подбородок вверх, раскинув руки, похожая на большого ребенка.

Девушка вспоминает о своем любимом и о таких же вот звездах, под которыми родилась их робкая любовь, о его глазах, в глубине которых она с затаенным дыханием прочитала, что ее еще что-то ожидает и что именно это будет самым важным и самым изумительным из всего того, что таит в себе человеческое тело. Что чудеса совершаются не только вокруг нас, но и в нас самих, и они-то и есть самые прекрасные. Что единственное и настоящее счастье в этом мире может дать человеку только человек.

Ее Павел — один из строителей обсерватории на горе Братства, купол которой в ясную погоду виден даже в Градце!^[18] Такой же робкий, как и она, он все знает и все понимает, кроме женщин. Он прошел вдоль и поперек все части света, и только этой страны еще не знает. Это таинственный остров, который лежит перед ним, и он боится открыть его.

Их руки сплетаются, их губы жаждут слиться в поцелуе, но до сих пор они ни разу не поцеловались — вот какая это любовь! Павел такой же непорочный, как и она. И, если он когда-нибудь сорвет этот цветок, то он и себя сорвет!

Ей вспомнился закат солнца, который она наблюдала, сидя рядом с любимым. Как это было изумительно, каким мощным порывом были объяты его тело и душа, какие струны зазвучали в нем, куда он вознесся со своими планами; а потом он улетел, и все закаты солнца поблекли и погасли…

Так грезила Аничка с закрытыми глазами.

И вдруг она вздрогнула от неожиданного толчка.

Что-то мягкое, шелковистое упало ей на глаза, черный мешок мрака навалился на грудь, и в этот момент она почувствовала на своих губах чье-то горячее прикосновение. Она хотела кричать и не могла. Хотела кусаться, драться, выплюнуть эти дерзкие уста, но, прежде чем она опомнилась, все исчезло. Но это была не галлюцинация, это был поцелуй кого-то чужого, продолжавшийся одно лишь мгновение. Аничка вспомнила Павла и с ужасом поняла, что все кончено. Она чувствовала, что изо рта у нее льется кровь…

Девушка стала звать на помощь. Раздались тревожные звуки сирены.

--">