Николай Иванович Сладков , Иван Александрович (2) Кириллов - Под каменным небом. В глубинах пещер. Том IV

земле места, где
было бы темнее, чем под землей. Ни кошка, ни даже сова
ничего не увидят там. Там ни утра, ни вечера, ни дня — одна ночь.
В году 365 долгих ночей. И ночи подземной нет конца.
Череда медленных беспросветных лет...
Пожелаем же исследователям перед спуском в пещеру
доброй ночи. А после подъема доброго дня!

12

КАМЕННЫЙ ЛЕС

И под землей бывают леса. Подземный лес похож на настоящий: теснятся стволы деревьев, свисают ветки, торчат
сучки. Тут и там виднеются пни. Поднимаются цветы и
травы. Даже растут грибы. И пробираться по подземному
лесу так же трудно, как и в глухой тайге.
Но это мертвый лес, каменный.
Каменные деревья, каменные кусты, каменные пни.
Кусты и деревья растут не только снизу вверх, но и сверху
вниз. Те, что растут вверх, СТАЛАГМИТЫ. Те же, что, подобно сосулькам, растут вниз головой, СТАЛАКТИТЫ.
На каждом шагу каменные грибы, каменные цветы и
травы. Цветы и травы, которые никогда не осыпаются и не
увядают. Грибы, которые никто не собирает.
Мертвая тишина в мертвом лесу.
Ни ветра в густых ветвях. Ни трепета листьев, ни запаха цветов. Ни пения птиц, ни звона кузнечиков. Все
неподвижно, беззвучно и глухо. Тусклый блеск. Молчание
камня. Все как во сне...
Да, каменный лес растет. И если спилить каменный
ствол, то на пне будут видны годовые кольца. Зимние узкие кольца, и летние — широкие. Потому что летом больше
воды просачивается сверху и, значит, больше осадков остается на стволах. Потому-то сразу и видно, сколько дереву
лет и сколько зим. Иным деревьям многие-многие сотни...

14

ВЕТЕР ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ

Когда роешь землю, то выбрасываешь лопатой песок
да камни. Ну еще, бывает, дороешься до воды. Думал я,
что и везде под землей только песок, вода да камень. Ничего-то я не знал!
Однажды я протиснулся в тесную щель. В лицо ударил
ледяной ветер и затушил свечу. Ветер из-под земли!
Чем дальше я полз, тем становилось холодней. Руки
зашлись, я весь продрог, когда, наконец, выбрался из трубы. Я спрятал свечу и зажег фонарь. Сполохи света закачались по сторонам: пещера была из стекла! Расплавленное стекло залило пол, потолок, стены, да так и застыло
складками и сосульками. Гигантские стеклянные столбы
уходили в темноту, и сквозь них виднелись другие, как бы
повисшие в полумгле.
Пол был блестящий и гладкий, словно каток. И непроглядно-черный, как омут. Но стоило посветить — и сквозь
толщу стекла, там, в глубине, засветились разноцветные
камешки. Видно каждую песчинку. Идешь как по воздуху.
Страшно оступиться и рухнуть.
С потолка свисают тяжелые люстры, граненые подвески, стеклянные цепочки, сверкающие елочные гирлянды.
А стены, как рыбьи бока, встопорщились блестящими чешуйками. Вдоль стен стоят литые прозрачные вазы. Поднимаются округлые тумбы.
— Хо-хо-хо-хо! — выкрикнул я. Но мне ответило только
эхо. Тогда я топнул ногой — хрупкие подвески сорвались и,
звеня, покатились под ноги. Я поднял осколок и положил
на ладонь. Кристаллик вдруг съежился, грани оплыли, он
колыхнулся, как ртуть, и превратился... в каплю воды!
Лед!
Вокруг не стекло, а лед. И чешуйки, и колонны, и гирлянды, и вазы. И пол, и стены, и потолок. И ветер потому
ледяной.
15

Пещера изо льда. Дворец ледяной королевы...
Я выбрался из-под земли и долго грелся на солнце.

ПОЮЩАЯ СОЛЬ

В этот раз я шел не один. Спутник был новичком под
землей и всему удивлялся. Его поразили стены подземного коридора: они были снежно-белого цвета и тускло мерцали в луче фонаря.
А я думал, что под землей все только черное!
Но больше всего его удивила и напугала тишина. Он
нарочно громко топал ногами, чтобы заглушить ее. Когда
мы останавливались, он говорил:
— Вот не думал, что я так громко дышу!
И добавлял:
— А я слышу, как у тебя сердце стучит!
Сердце и я слышал: стучит. Как кулаком в дверь!
Мы шли, а он наступал мне на пятки, то и дело тыкал
рукой в плечо и шептал:
— Ой, как тихо. Я слышу, как моргаю глазами. Слышу,
как улыбаюсь!
Я останавливался, гасил фонарь и вслушивался изо
всех сил. Нет, я не слышал своей улыбки — только дыхание и стук сердца.
— Мерещится! — говорил я.
На развилке коридора он схватил меня за плечо и задышал в ухо:
— Слышишь? Поют...
— Может, капли звенят?
— Нет, поют.
— Может, бьется летучая мышь?
— Нет, поют!!!
На этот раз и я услыхал. Даже скорее ощутил, чем услыхал. Что-то неясно звучало впереди. Мы ускорили шаги; пение --">