Александр Дюма - Три мушкетера. Том второй

жизни: два очка!

 Англичанинъ взглянулъ и былъ пораженъ удивленіемъ; д'Артаньянъ взглянулъ и былъ радостно пораженъ.

 -- Да, продолжалъ Атосъ,-- четыре всего раза: одинъ разъ у г. де-Креки, другой разъ у меня въ имѣніи, въ моемъ замкѣ... когда у меня былъ еще замокъ, въ третій разъ у де-Тревиля, гдѣ это всѣхъ поразило, и, наконецъ, въ четвертый разъ въ кабакѣ, гдѣ онъ выпалъ на мою долю и гдѣ я проигралъ сто луидоровъ и ужинъ.

 -- Въ такомъ случаѣ вы возьмете вашу лошадь? спросилъ англичанинъ,

 -- Конечно, отвѣчалъ д'Артаньянъ.

 -- И не дадите мнѣ отыграться?

 -- У насъ было условлено -- не отыгрываться, вы помните.

 -- Это правда, лошадь будетъ возвращена вашему слугѣ.

 -- Погодите минуту, сказалъ Атосъ:-- если позволите, я скажу только одно слово моему другу.

 -- Говорите.

 Атосъ отвелъ въ сторону д'Артаньяна.

 -- Ну, сказалъ д'Артаньянъ:-- что вамъ еще отъ меня нужно, искуситель? Вы хотите, чтобы я продолжалъ игру?

 -- Нѣтъ, я хочу, чтобы вы разсудили.

 -- Что?

 -- Вы вернете себѣ лошадь, не правда ли?

 -- Безъ сомнѣнія.

 -- И напрасно, я взялъ бы сто пистолей; вы знаете, что ставкой была лошадь или сто пистолей, на вашъ выборъ.

 -- Да.

 -- Я бы взялъ сто пистолей.

 -- Ну, что жъ, а я возьму лошадь.

 -- И вы прогадаете, повторяю вамъ это; что мы будемъ дѣлать вдвоемъ съ одной лошадью -- не можемъ же мы вдвоемъ сѣсть на одну лошадь? Не захотите также вы унизить меня, поѣхавъ рядомъ со мной на своемъ великолѣпномъ боевомъ конѣ. Я бы, не колеблясь ни минуты, взялъ сто пистолей; намъ нужны деньги, чтобы возвратиться въ Парижъ.

 -- Я очень стою за эту лошадь, Атосъ.

 -- И вы неправы, мой другъ; лошадь можетъ оступиться, споткнуться и попортить себѣ ногу; лошадь, случается, поѣстъ изъ той же колоды въ конюшнѣ, гдѣ раньше ѣла лошадь, зараженная сапомъ: вотъ вамъ тогда и лошадь, и сто пистолей погибли; хозяинъ, къ тому же, обязанъ кормить свою лошадь, тогда какъ сто пистолей, наоборотъ, сами кормятъ хозяина.

 -- Но какъ мы вернемся?

 -- На лошадяхъ нашихъ слугъ, чортъ возьми! По нашей наружности всякій все-таки узнаетъ, что мы знатные люди.

 -- Нечего сказать, хорошій видъ будемъ мы имѣть на рыжихъ клячахъ, въ то время какъ Арамисъ и Портосъ будутъ гарцовать на своихъ коняхъ!

 -- Арамисъ! Портосъ! вскричалъ Атосъ и разразился смѣхомъ.

 -- Что такое? спросилъ д'Артаньянъ, не понимая причины такой веселости своего друга.

 -- Хорошо, хорошо, будемте продолжать, сказалъ Атосъ.

 -- Итакъ, по вашему мнѣнію?..

 -- Взять сто пистолей, д'Артаньянъ; со ста пистолями мы отлично попируемъ до конца мѣсяца; намъ пришлось много потрудиться, и очень не мѣшало бы немного отдохнуть.

 -- Отдохнуть мнѣ! О, нѣтъ, Атосъ! какъ только я пріѣду въ Парижъ, сейчасъ же примусь за поиски этой бѣдной женщины.

 -- Такъ что же? Развѣ вы думаете, что при этомъ лошадь вамъ будетъ полезнѣе, чѣмъ луидоры? Возьмите сто пистолей, мой другъ, право, возьмите сто пистолей.

 Д'Артаньяну недоставало только какой-нибудь причины, чтобы сдаться, а эта причина показалась ему какъ нельзя болѣе убѣдительной. Къ тому же, настаивая слишкомъ долго на своемъ, д'Артаньянъ опасался показаться Атосу эгоистомъ. Итакъ, онъ согласился получить сто пистолей, которыя англичанинъ ему тутъ же и отсчиталъ.

 Послѣ этого больше ни о чемъ не думали, какъ только о возвращеніи. Миръ былъ подписанъ, что обошлось въ шестьдесятъ пистолей -- цѣна старой лошади Атоса; д'Артаньянъ и Атосъ взяли лошадей Плянше и Гримо, а слуги отправились въ дорогу пѣшкомъ, неся сѣдла на головахъ.

 Какъ ни плохи были лошади нашихъ друзей, но они скоро опередили своихъ слугъ и пріѣхали въ Кревкеръ. Издали они увидѣли Арамиса, грустно облокотившагося на окно и смотрѣвшаго, какъ сестра Анна въ "Синей Бородѣ", на поднимавшуюся на горизонтѣ пыль.

 -- Эй, Арамисъ! что вы тамъ дѣлаете? закричали ему два друга.

 -- Ахъ, это вы, д'Артаньянъ и Атосъ, отвѣчалъ молодой человѣкъ:-- я размышлялъ о томъ, съ какой быстротой исчезаютъ всѣ блага на этомъ свѣтѣ, и моя англійская лошадь, которая умчалась и исчезла въ облакахъ пыли, послужила мнѣ живымъ примѣромъ непрочности всего немного. И вся наша жизнь заключается въ трехъ словахъ: Elit, est, fuit (будетъ, есть, было).

 -- Объясните, что это означаетъ? спросилъ д'Артаньянъ, который началъ догадываться объ истинномъ смыслѣ этихъ словъ.

 -- Это значитъ, что меня просто одурачили при продажѣ моей лошади: шестьдесятъ луидоровъ за лошадь, которая, судя по ея бѣгу, можетъ дѣлать по пяти миль въ --">