Серж Лифарь - Дягилев и с Дягилевым

Сергей Лифарь / Д Я ГИ Л Е В И С Д Я ГИ Л Е В Ы М

05-14
41

СергейЛифаръ
S

■

Д ЯГИ Л ЕВ

и
С Д ЯГИ Л ЕВЫ М

Москва
ВАГРИУС
2005

Р ОС С И Й С К А Я
Г О С У Д А Р С Т В Е Н НА Я
Б И Б Л ИО Т Е К А
2 0 0 5

УДК 882-94
ББК 84(2Рос=Рус)
Л64

Издательство благодарит И .И .М а х а е в а ,
директора Российского культурного благотворительного
ф онда «Дом Дягилева»,
за предоставленные иллюстративные материалы

Книга знаменитого танцовщика, известного во всем мире
хореографа, исследователя балетного театра
Сергея Михайловича Лифаря (1905—1986) состоит из двух частей.
Первая — «Дягилев» — это увлекательная биография
великого реформатора русского искусства —
вдохновителя и организатора творческого объединения
и журнала «Мир искусства», художественных выставок
и концертов русской музыки, создателя
существовавшей в 1909—1929 гг. антрепризы «Русский балет».
Вторая часть — «С Дягилевым» — это откровенные
и глубокие воспоминания Лифаря об их личных отношениях,
длившихся с 1923 г. (когда юный танцовщик вступил в его труппу)
до последнего дня жизни Дягилева.

2004123566
ISBN 5-9697-0022-3
2004123566

© С.Биричев, внешнее оформление, 2005
© С.Виноградова, внутреннее оформление, 2005

С трепетом и волнением печатаю я настоящую книгу —мой
многолетний труд оДягилеве. Писать эту книгу я начал поч­
ти тотчас же после смерти Дягилева под ее непосредствен­
ным, живым и сильным впечатлением: зная, как исчезает па­
мять о великих людях и как потом трудно восстановить ее,
если окружавшие их друзья не оставили своих воспоминаний,
я решил записать все, что помнил о своих встречах с Дягиле­
вым, о своей дружбе с ним и о последних днях его жизни, сви­
детелем которых я был. Для того чтобы не пропустить всех
едва скользящих мелочей, которых отдельно не рассказать
и без которых образ Дягилева получился бы какой-то сухой
и неживой, для того чтобы не спугнуть эти живые мелочи,
неотделимые от обстановки, я рассказывал свою жизнь
1923—1929 годов, поскольку она входила в соприкосновение
с Дягилевым и его жизнью. Писать такие мемуары мне было
легко —они сами писались, одно воспоминание вызывало в па­
мяти другое: все это было недавнее, еще не отошедшее про­
шлое; к тому же у меня под рукой были мои дневники 1923—
1929 годов, письма Сергея Павловича и его личный архив —
это значительно облегчало мое писание и предохраняло меня
от неизбежных ошибок памяти. Затруднения и препятст­
вия встретились, однако, на самых первых же порах, но пре­
пятствия совсем особого рода: и моя жизнь, и жизнь Дягиле­
ва сплетались с жизнью других людей; мне не хотелось ни ис­
кажать, ни приглаживать правду, а писать и печатать все,
что я видел, и все, что слышал, — на это я не имел морально­
го права. Препятствия эти были настолько значительны,
что я уже прервал свои мемуары. Вскоре, однако, я снова при­
нялся за них: я отказался от мысли увидеть их в печати
и принял решение опубликовать через 50лет.
После этого я мог писать обо всем свободно, мог не ща­
дить ни себя, ни других, мог писать уже всю правду о Дя­
5

гилеве — я глубоко убежден в том, что в писаниях о вели­
ких людях, о людях, принадлежащих истории, не должно
быть ничего, кроме правды, не должно быть никаких при­
крас, никакой ретуши и никаких умолчаний. Все же я наде­
юсь, что когда-нибудь, может быть и не при моей жизни,
мои мемуары будут напечатаны полностью.
В 1933 году мои мемуары в таком виде были закончены
и напечатаны.
В моих мемуарах образ Дягилева остался живым и, как
я смею думать, правдивым, но этот образ был слишком ин­
тимным: он был эскизом портрета Сергея Павловича Д я­
гилев«, а не С. Я.Дягилева, великого человека, создателя
новой художественной культуры, создателя новой эсте­
тики, создателя «Мира искусства» и Русского балета.
Когда Дягилева спрашивали о его жизни, он отвечал:
«Ялично ни для кого не интересен; интересна не моя жизнь,
а мое дело». В моих мемуарах была жизнь Дягилева, но не
было или почти не было его «дела». В то время, тотчас
после смерти Дягилева, я не думал о писании такой кни­
ги, в которой давалась бы оценка или хотя бы обзор всего
«дела Дягилева»: я прекрасно понимал свою неподготов­
ленность к такой монографии, которая требовала от ее
составителя совершенно исключительных знаний во всех
областях искусства. Я все время ждал --">