Дмитрий Анатольевич Жуков (переводчик) - Смех и скорбь (Заметки переводчика об американской фантастике)

если покажется, что от такой характеристики за версту отдаёт ремесленничеством, то, право же, я не вижу в этом ничего уничижительного. Недостаточное владение писательским ремеслом, незнание азов воздействия на читателя и неумение удержать его интерес на протяжении всего произведения сгубили очень много любопытных замыслов, добрых намерений, оригинальных мыслей. Как часто встречаются вещи, авторы которых, кажется, не имеют никакого представления о том, что сделано другими по части выразительности повествования, и начинают как бы от нуля! И при этом следует заметить, что высокий профессионализм никоим образом не исключает творческого начала…

Лет десять тому назад в Нью-Йорке вышла книга «Зал славы научной фантастики». В неё вошли произведения, отобранные путём голосования членами организации «Научно-фантастические писатели Америки», по-видимому, не без заботы о профессиональном мастерстве членов своего цеха. Эта организация была основана с целью «информировать писателей-фантастов относительно проблем, представляющих профессиональный интерес, способствовать их материальному благополучию и помогать им эффективно вести дела с издателями, литературными агентами, редакторами и составителями антологий». Включив некоторых писателей из Англии, Канады и Австралии, организация ежегодно награждает одного из своих членов за лучшее научно-фантастическое произведение.

Организация возникла в 1965 году, и это не случайно. Именно к этому времени бум научной фантастики достиг своего пика и начался спад. Ранее издавались десятки журналов, целиком посвящённых этому жанру. Книги сыпались как из рога изобилия, охотно поглощаясь книжным рынком, неизменно находя своего читателя. Создалась целая система — мир и миф научной фантастики,— которая стала исчерпывать себя и вертеться в основном вокруг уже придуманного. Не видя никакой иной возможности преодолеть гигантские космические пространства, фантасты придумали мгновенные перемещения к другим звёздам и даже галактикам в некоем «гипер (под) пространстве». Из книги в книгу, из рассказа в рассказ кочевали сверхстойкие роботы, сверхумные искусственные мозги, машины времени, универсальное, всё испепеляющее оружие — бластеры, телепатия, телекинез, четвёртое измерение, биологические мутации, пришельцы всех видов и форм… И даже деньги, имеющие хождение на любой планете и в любом рассказе, были изобретены — «кредиты». Менялись лишь сюжеты. Особенно распространены были книги о войнах между планетами, звёздными системами, галактиками — так называемая «космическая опера», ныне перебравшаяся на киноэкран и делающая колоссальные сборы.

Читатель привык к миру и мифу, придуманному для него фантастами, и чувствовал себя в нём как у себя дома. Это было типично американское явление — всё ставить на поток. Но для самих писателей существовала иная шкала ценностей. Они-то лучше других знали, кто придумал нечто оригинальное или первый пустил в ход то, что стало стереотипом. Это было не последним соображением при голосовании за тот или иной рассказ, который собирались включить в антологию «Зал славы научной фантастики». На конкурс были представлены рассказы, опубликованные за период с 1929 по 1964 год. Из 132 рассказов наибольшее число голосов получило произведение Айзека Азимова «И ночь пришла».

Популярнейший фантаст Азимов родился в 1920 году. Он изучал химию в Колумбийском университете, где и получил свою первую учёную степень. В 1939 году начал писать научно-фантастические рассказы, а год спустя редактор журнала «Поразительная научная фантастика» Кемпбелл спросил его, что произойдёт, если люди будут видеть звезды только один раз в тысячу лет, процитировав при этом фразу американского философа-трансценденталиста Ральфа Эмерсона: «Если бы звезды вспыхивали в ночном небе лишь раз в тысячу лет, какой горячей верой прониклись бы люди, в течение многих поколений сохраняя память о граде божьем!» Азимов не мог ответить на этот вопрос. Тогда Кемпбелл сказал: «Они должны сойти с ума. Теперь идите домой и напишите об этом рассказ».

Так родился рассказ «И ночь пришла», проникнутый ощущением приблизительности и даже ложности постулатов, на которые опирается наука в своём развитии, а также правдоподобности многих древних религиозных мифов, таящих в торжественной поэзии своей факты, непостижимые для рационалистов. Помимо идеи,

--">