Александр Алексеевич Нинов - Сквозь тридцать лет: Проблемы. Портреты. Полемика

порядке, он считается хорошим директором и даже вы­
двигается министерством на руководящую работу в глав­
ное управление. Но Дроздов фактически выведен из-под
п

контроля рабочих, которыми управляет. Парторг комби­
ната Самсонов идет на поводу у директора, льстит ему, его
голоса как представителя партийной общественности не
слышно. Такое положение, при котором основная тяжесть
ответственности регулируется лишь сверху, порождает
и вполне определенный тип психологии. Дроздов получает
возможность не считаться с мнениями и требованиями,
идущими из коллектива, пока они не подкреплены прямы­
ми и непосредственными указаниями тех, от кого он зави­
сит. Здесь-то и возникает почва для столкновения и кон­
фликта Дроздова и Лопаткина. Ведь изобретение Лопат­
кина не предусмотрено никаким планом. Инициатива нова­
тора не встречает поддержки, потому что она нарушает
заведенный, привычный, удобный для Дроздова порядок
вещей и связана с целым рядом дополнительных (к тому
же формально не обязательных) хлопот. Когда же эта
инициатива вступает в противоречие с непосредственны­
ми, личными интересами Дроздова, он без колебаний идет
на то, чтобы заглушить ее в корне. Здесь на сцену высту­
пает еще один непременный атрибут дроздовщины.
Бюрократическое сознание и психология воплощают
в себе своекорыстные потенции управления, отделенного
и обособленного от управляемых. И чем слабее в этих от­
ношениях по вертикали общественное воздействие и кол­
лективный контроль снизу, тем больше производственная
или административная власть оказывается предоставлен­
ной лишь самой себе.
Положение Дроздова дает ему возможность широко
пользоваться многими материальными благами и приви­
легиями, которые недоступны для других. При этом он
умеет формально не переступать черты закона, беря в то
же время от общества больше, чем ему полагается за его
труд. Главная же страсть Дроздова — это страсть бюро­
кратического вознесения.
«Два директора, которых Дроздов хорошо знал, при­
держивались на этот счет иной точки зрения. Они считали,
что лучше быть осью на заводе, чем спицей в колесе, хотя
и столичном. Леонид Иванович не задумывался над тем,
что материальная обеспеченность его на должности на­
чальника управления будет намного меньше. Он игел на
уменьшение зарплаты, это уже было продумано. Ограни­
чения свободы тоже его не смущали. «Я везде буду самим
собой»,— думал он. Трудности большой руководящей ра­
боты не пугали, а, наоборот, манили его. На этот счет
у него была даже теория. Он считал, что нужно всегда ис­
12

пытывать трудности роста, тянуться вверх и немножко не
соответствовать. Должность должна быть всегда чутьчуть не по силам».
Весь строй жизненных отношений Дроздова оказыва­
ется подчиненным его главной цели.
«Друзей у нас здесь быть не может»,— говорит он
своей жене Наде еще в пору директорства на комбинате
в Музге.
«Друг должен быть независимым, а они здесь все от
меня как-нибудь зависят. Один завидует, другой боится,
третий держит ухо востро, четвертый ищет пользы... Изо­
ляция, милая. Чистейшая изоляция. И чем выше мы с то­
бой пойдем в гору, тем полнее эта изоляция будет».
Философия дроздовщины вырастает как закономерное
обобщение бюрократической практики, она вобрала в себя
все неписаные законы и правила бюрократической муд­
рости, отточив их в лаконичные афоризмы и поучения.
Это — демагогическая философия, ее своекорыстное
содержание более или менее ловко прикрывается социа­
листической фразеологией, ходовыми лозунгами и словеч­
ками. Назначение подобной философии — затемнить
истинную суть дела, утвердить бытие дроздовщины как
нечто естественное и неизбежное.
Тот факт, что герой романа выступает с развернутой
«философией», неким «теоретическим» обоснованием
своей позиции, лишний раз подтверждает, что перед нами
вполне оформившийся и определившийся общественный
тип. И здесь возникает вопрос о границах художественно­
го обобщения, достигнутого писателем.
Сразу же после опубликования романа В. Дудинцева
по этому вопросу наметились две крайние точки зрения,
одинаково, на мой взгляд, уязвимые.
«Дроздов, разумеется, типичен не как новый, в совет­
ском обществе сформировавшийся «антисоциальный тип»,
а как представитель старой и --">