Пётр Львович Вайль , Александр Александрович Генис - Американа

горячностью,
с какой говорили и хотели бы писать о России в своей
прошлой жизни.
Разница, конечно, грандиозна. Негативное отноше­
ние к родине было явлением общественным и нака­
зуемым. Америке безразличны и наша любовь, и наши
обиды.
Отношение к Америке — глубоко личная проблема.
Правда, в эмиграции встречаются люди, чаще всего пу­
блицисты, которые видят в поклонении Соединенным
Штатам свой моральный, если не материальный, долг.
В газетах они пишут Белый дом с больших букв,
а Кремль — с маленькой. Их дети не говорят по-рус­
ски. На столе у них стоит виски и звездно-полосатый
флажок.
Но и это — их частное, интимное дело. Как любовь
к жене. При этом не стоит забывать, что личные про­
блемы самые тяжелые. И если Америке нет дела до на­
шего к ней отношения, то нам-то есть! Вот мы и реши­
ли представить Соединенным Штатам список их зло­
деяний. А поскольку трудно поверить, что госдепарта­
мент вступится за честь Америки, мы сами же придума­
ли себе оппонента. Попробуем разыграть диалог ме­
жду А. и Б., где А.— это мы, а Б.— некая абстракция,
исповедующая здоровую любовь к Новому Свету, но
лишенная восторгов неофита.
Итак, А. и Б. сидели... ну, скажем, за столом перего­
воров. И вот А. говорит:
А. Прежде всего, мы должны отделить реальную
Америку от Америки как риторической фигуры, от
американского мифа...
9

Б. Прежде всего, кто вы такие, чтобы вообще рассу­
ждать об Америке?
А. А мы сами американцы. Хотите, паспорт пока­
жем? Так вот, нам кажется...
Б. Вот именно — вам может только казаться. (Этот
Б. начинает хамить с места в карьер.— А.) Вы живете не
в Америке, а в гетто, которое сами же строите. А для
того, чтобы этого не замечать, отгородились от окру­
жающего стенами из русских книг, русских приятелей,
русской работы. В вашей колонии жизнь идет по зако­
нам, вывезенным из России. И вы с провинциальным
высокомерием беретесь судить о стране, которая для
вас так же непонятна, как острова Фиджи.
А. Позвольте, нельзя же переходить на личности.
Б. Еще как можно. Вопрос тут чисто психологиче­
ский. Что бы вы ни сказали, это будет суждение неудач­
ников, не сумевших проникнуться духом страны, стать
ее частью. Вы живете в Штатах, как герои Королен­
ко,— без языка. Я имею в виду не только ваш ущерб­
ный английский, но и язык в самом широком понима­
нии, как средство социальной интеграции.
С типично российской ограниченностью вы прини­
маете чужой, непонятный язык за язык плохой, непра­
вильный. Понять страну можно только изнутри, живя
в ней — зарабатывая деньги, влюбляясь, выбирая пре­
зидентов, воюя за нее, наконец.
А сидя в гетто, можно только обижаться на Амери­
ку за то, что она не похожа на ваше о ней представле­
ние.
А. Ну, во-первых, то, что вы называете гетто,—
тоже часть Америки. Если есть свобода нырнуть в пла­
вильный котел, то есть и свобода держаться от него по­
дальше.
А во-вторых, наблюдения снаружи не менее ценны,
чем те, которые делают аборигены.
Чужую жизнь можно понять только в сравнении.
То, что кажется естественным американцам, поражает
иностранцев.
И потом, что значит понять страну, народ? В конеч­
ном счете, понимание — продукт интуиции. Никакой
опыт, никакая статистика, никакое знание не могут
быть всеобъемлющими. Любой пример опровергается
контрпримером. Сами слова «русский», «американец»
есть непозволительное обобщение. Вот Ортегаи-Гассет писал: «Свести необозримое множество собы­
10

тий и фактов, из которых складывается историческая
реальность сегодняшнего дня, к короткой формуле
значит несомненно допустить сильное упрощение, т. е.
преувеличение. Но всякое мышление является вольным
или невольным преувеличением. Кто боится преувели­
чений, должен молчать».
Б. Ну-ну. Не молчите...
А. Так вот, столько лет живя в Америке, мы не
перестаем себе задавать вопрос: в чем идея этой стра­
ны? Какова ее цель?
Американская мечта давно стала явью. В этом об­
ществе каждый получил возможность вести свобод­
ную, независимую и обеспеченную жизнь. Но — куда
вести? Дальше-то что? Не сводятся ли просветитель­
ские надежды основателей американской республики
к элементарному комфорту? Не превратила ли амери­
канская мечта гражданина великой страны в простого
обывателя?
Достигнутое благосостояние оказалось слишком
близкой целью. Представление о --">