Туве Марика Янссон - Том 4

обычном
12

месте (вернее, на одном из них). Задумчиво
и умиротворенно глядел он в воду, прислу­
шиваясь к шороху стрекозиных крыльев и
сонному жужжанию пчел.
«Кораблик для меня, — думал он. — Он
обязательно будет моим! Летом мама всегда
мастерит берестяной кораблик тому, кого
больше всех любит. Правда, она иногда от­
дает кораблик кому-нибудь другому, чтобы
никого не обидеть. Сейчас я загадаю: если

13

этот водяной паук поплывет на восток —
шлюпки на кораблике не будет. Если же
паук отправится на запад — мама сделает
шлюпку, такую крохотную, что ее и в лапы
будет страшно взять».
Водяной паук лениво потащился на восток,
и на глаза Муми-тролля навернулись слезы.
Внезапно зашуршала трава, и среди ее
метелок показалась Муми-мама.
— Привет! — сказала она. — У меня
для тебя кое-что есть.
Она осторожно спустила парусник на воду.
Он плавно и красиво закачался над своим зер­
кальным отражением и сразу же тронулся в
путь, словно всегда только и делал, что плавал.
И хотя Муми-тролль увидел, что мама
забыла сделать шлюпку, он ласково потерся
мордочкой о ее мордочку (ощущение было
такое, будто прикасаешься к белому бархату)
и сказал:
— Такого хорошего кораблика у тебя еще
никогда не получалось!
Они сидели рядышком на мху и смотрели,
как парусник пересек болотце и причалил к
маленькому листочку.
Они слышали, как неподалеку от дома
Дочь Мюмлы звала малышку Мю.
— Мю! Мю! — кричала она. — Не­
сносный ребенок! Мю-у-у-у! Приди только
домой, я оттаскаю тебя за волосы!
14

— Она снова где-то спряталась, — ска­
зал Муми-тролль. — Помнишь, как мы на­
шли ее в твоей сумке?
Муми-мама кивнула головой. Она сидела,
свесив мордочку к зеркальной глади воды,
и рассматривала дно.
— Там что-то блестит, — сказала она.
— Твой золотой браслет, — ответил Муми-тролль. — Или браслет фрёкен Снорк.
Хорошо я придумал?
— Очень! — ответила мама. — Теперь
мы всегда будем хранить наши украшения в
прозрачно-рыжеватой воде. Там они кажут­
ся куда красивей.

Дочь Мюмлы стояла на крыльце и ох­
рипшим голосом все еще звала сестренку.
Она знала, что малышка Мю сидит в одном
15

из своих многочисленных таиничков и хи­
хикает.
«E й бы выманить меня отсюда с помощью
меда, — думала Мю, посмеиваясь, — и от­
колотить хорошенько, когда вылезу!»
— Послушай-ка, Дочь Мюмлы! — закри­
чал Муми-папа со своей качалки. — Если ты
будешь так кричать, она никогда не придет.
— Я кричу только для очистки совес­
ти, — деловито пояснила Дочь Мюмлы. —
Когда мама уезжала, она сказала: «Я остав­
ляю на тебя младшую сестру. Если ты не
сможешь воспитать ее, никто другой этого
не сделает. Я-то отступилась от нее с самого
дня ее рождения».
— Ну, тогда понятно, — сказал Мумипапа. — Ори себе на здоровье, коли тебе
так спокойнее.
Он взял со стола кусочек испеченного к
завтраку кекса, осторожно огляделся по сторо­
нам и обмакнул кекс в кувшинчик со сливками.
Стол был накрыт на пятерых, а шестая
тарелочка стояла под столиком на веранде,
так как Дочь Мюмлы говорила, что там она
чувствует себя свободнее.
Тарелочка Мю была, разумеется, совсем
крохотной и пряталась в тени цветочной вазы
посреди стола.
Тут показалась Муми-мама. Она бежала
со всех ног по садовой дорожке.
Î6

— Не торопись, милая, — сказал ей па­
па. — Мы уже поели прямо в кладовке.
На веранде мама перевела дух и посмот­
рела на накрытый стол. Скатерть почернела
от копоти.
— Охо-хо-хо, — простонала мама. — Ну
и жара! А сажи-то сколько! Ох уж эта Ог­
недышащая гора!
— Будь гора чуть поближе, мы по край­
ней мере сделали бы пресс-папье из насто­
ящей лавы, — мечтательно сказал папа.
И в самом деле — было жарко.
Муми-тролль по-прежнему лежал на
мшистом бережке болотца и глядел на небо.
Оно было совсем белое, похожее на сереб­
ряную пластинку. Он слышал, как внизу у
моря перекликались морские птицы.
«Будет гроза», — сонно подумал Мумитролль и вылез из мха. Как всегда перед пере­
меной погоды, небо озарялось удивительными
сполохами. Он начал тосковать по Снусмумрику.
Снусмумрик был его лучшим другом. Ко­
нечно, ему еще страшно нравилась фрёкен
Снорк, но дружба с девочкой — это ведь
совсем другое.
Снусмумрик был на редкость невозмутимым
и очень много знал, однако никогда не выстав­
лял это напоказ. Лишь иногда --">