Юрий Федорович Барышев - Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Жана-Клода де Лозье, с которым преподаватели иностранных языков в Ясенево мучились три года, чтобы убрать из речи разведчика малейшие намеки на его рязанское происхождение.

Часть первая

Глава 1. Тайна коричневой сумочки

По огромной спальне плывет протяжный звук старинных напольных часов.

Мадам Гали Легаре встает одновременно с седьмым ударом. Высокое стрельчатое окно приоткрыто, из парка веет свежестью, но эта прохлада и мягкий утренний свет заставляют Гали вздрогнуть. Она вспоминает, что сегодня пятое июня, ее день рождения. И что самое примечательное — круглая дата, юбилей. Вечером будут гости, совсем немного, только избранные. Гали никого не приглашала. Но слишком многие помнят о том, что сегодня ее день! Можно ждать приятных сюрпризов.

Она медленно идет в сторону ванной комнаты, на ходу заглянув в массивное зеркало. Мадам Легаре довольна: возраст не лишил ее ни блеска глаз, ни прелестной фигуры. Гали останавливается, неторопливо снимает тончайшую шелковую ночную рубашку, бросает на узорчатый персидский ковер и смотрит на себя в зеркало, загадочно улыбаясь. Каштановые волосы, миндалевидные серые глаза. Она знает, что иногда они меняют цвет и становятся пронзительно-зелеными, как изумруды в ее любимых серьгах.

Неожиданно раздалась мелодичная трель телефонного звонка. Гали это не понравилось, но она все-таки подошла к аппарату. Кто это может быть в такую рань?

— Хеллоу, — сказала она в трубку. Разговор был довольно коротким. Ранний звонок из телефона-автомата парижского куратора стал приятной неожиданностью. Гали улыбнулась. Этот жесткий человек с годами становился мягче и сентиментальнее. И его поздравление стоило дюжины других.

И тут же в памяти всплыла Москва. «Боже! Когда это было…»

Та встреча с Барковым Анатолием Ивановичем состоялась не в гостиничном номере, а на конспиративной квартире, предназначенной для общения сотрудников Лубянки с ценными агентами.

Гали ничего особенного не ждала от этой встречи.

Она миновала прихожую дома из числа тех, что остались островками века модерн, и оказалась в круглом зале, где, казалось, никого не было.

Куратор возник перед ней неожиданно, поднявшись с кресла с высокой спинкой, стоявшего перед широким светлым окном. В руках он держал словарь Брокгауза и Эфрона, который тут же аккуратно положил на стол.

— Здравствуйте, Галина Наумовна, — произнес он. — Рад вас видеть.

Она ответила на приветствие.

— Устраивайтесь поудобнее. — Анатолий Иванович усадил Гали в мягкое кресло рядом с журнальным столиком. — Хотите минеральной или сока?

— Нет, спасибо. Пока ничего не хочу. А вот руки помыла бы с удовольствием.

Вернувшись в гостиную, Гали увидела на столике бутылку «Нарзана» и два стакана.

— А не пора ли нам поразмять косточки? — заговорщически подмигивая, начал разговор Анатолий Иванович.

— Все будет зависеть от веса того, кто будет их разминать — мгновенно парировала Гали, приготовившись услышать что-то интересное.

— Кто о чем, а шелудивый о бане… Нет, на этот раз я Вам предлагаю другую игру… интеллектуальную.

Анатолий Иванович положил на стол чистый лист бумаги и стал рисовать фигуры людей, соединяя их стрелками. Прошло два часа. Каминные часы пробили 8 вечера, когда Анатолий Иванович закрыл за Гали входную дверь.

Маргарет Маккой, супруга американского дипломата, любила лето. Прелесть русской зимы ей удалось оценить лишь на третьем году жизни в России: жестокий мороз (подумать только, минус десять-пятнадцать градусов по Цельсию!) заставлял эту уроженку юга дрожать от холода каждой клеточкой. Даже шерстяные носки и теплое белье не спасали ее от острой боли в низу живота, начинавшейся иногда через тридцать минут пребывания под открытым небом…

Где уж тут любоваться искрящимся снегом, деревьями в инее, пушистыми шапками снега на елях и прочими красотами. Два года потребовалось для того, чтобы ее организм привык к новому температурному режиму. И однажды, в канун нового, тысяча девятьсот семьдесят шестого года, Маргарет вдруг поняла, что мороз и скрип снега под ногами ее совсем не угнетают.

Войдя с предновогодними покупками в дом, она обнаружила, что зимняя прогулка на этот раз подарила ей бодрость, аппетит и румянец, а не озноб. И ощутила прелесть зимнего вечернего пейзажа, который скорее напоминал лунный ландшафт, а не --">