Юрий Федорович Барышев - Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

слащавую рождественскую открытку с альпийским видом. Маргарет по-детски обрадовалась — так радуются дети, найдя на дороге монетку.

Но она была здравомыслящей женщиной и потому нашла привычное клише для своего состояния: «Наконец-то я акклиматизировалась». Но радость ее быстро сменилась озабоченностью: «Наверное, дома мне придется снова привыкать к нашему климату!» — вздохнула Маргарет. Таков удел людей, все время контролирующих свои эмоции: они не умеют просто наслаждаться жизнью.

А вот в московский июнь Маргарет влюбилась сразу, даже ее рассудочность была здесь бессильна. Она с радостью встретила этот чудесный месяц после долгой, беспросветной, холодной и темной зимы, которая никак не кончалась, вопреки календарным срокам…

Когда в конце апреля с неба снова посыпался снег, она была готова удавиться от тоски. Ей казалось, что она уже насквозь промерзла и даже душа ее заледенела. В середине мая было холодно, как в ее родном Канзасе под рождество. И когда она уже совсем отчаялась, наступил наконец ласковый московский июнь… Даже бураны из тополиного пуха, поднимающиеся в это время на улицах, не могли погрузить ее в привычное дурное настроение. И семейные поездки за город на уик-энд доставляли ей истинное наслаждение.

Но только не «рабочие поездки» мужа, которые маскировались под прогулочные. Маргарет понимала, что вышла замуж за «рыцаря плаща и кинжала».

Она гордилась своей принадлежностью к этому тайному ордену. Она радовалась успехам мужа в его тайной войне с коммунизмом. Это учение Маргарет, воспитанная в католической семье, ненавидела со школьной скамьи и готова была пожертвовать в борьбе с ним даже своим здоровьем. Но все-таки страх за мужа и судьбу своих детей, который она испытывала каждый раз во время таких поездок, был непреодолим. «Святая дева Мария, — молилась она в ночь перед выездом, — спаси моего мужа от слуг дьявола. Окружи его небесной защитой. Спаси и сохрани. Спаси и сохрани».

Люди из Лэнгли довольно часто используют своих жен для проведения разведывательных операций. Перед выездом в Москву жены проходят краткосрочные курсы подготовки, где их обучают приемам обнаружения наружного наблюдения, броскам писем в почтовые ящики в «мертвых зонах» и многому другому.

Маргарет по природе не была трусихой. В студенческие годы активно занималась в спортивном клубе, умела постоять за себя. Но здесь, в Москве, где каждый второй, с кем ты общаешься, может быть агентом или даже офицером КГБ, ее часто сковывал страх. Даже дома, в квартире на Кутузовском проспекте, она не могла чувствовать себя в безопасности. КГБ повсюду имел большие уши. Когда Маргарет, забывшись, начинала сплетничать за ужином, перемывая косточки подругам по несчастью, Пол молча поднимал палец вверх и показывал на потолок. С этим еще как-то можно было мириться, но в спальне, в постели… Воображение рисовало ей картины одна омерзительнее другой. Она физически чувствовала присутствие третьего человека. Несмотря на свое пуританское воспитание, Маргарет считала секс самым большим подарком Создателя. И в студенческие годы, хотя и не была супер-моделью, не упускала случая переспать с понравившимся парнем. Пол, сутками пропадающий на работе, приходил, как говорят русские, «вымотанный». Молча ужинал. Смотрел советские телеканалы и начинал клевать носом. Он редко проявлял инициативу, все реже прижимал ее к себе, гладил по попе, теребил соски. Единственное, что спасало положение, так это готовность его «Джонни» отвечать на ласки Маргарет. «Как интересно устроен организм мужчины, — думала она, убирая посуду после ужина в шкаф. — Голова спит, глаза закрыты, а член, разбуженный ее ласками, стоит, как вкопанный». Притушив свет и включив психоделическую музыку, Маргарет, сделав пару глотков бренди, некоторое время рассматривает обнаженное тело мужа, распластавшегося на спине, на широкой кровати…

— Мой славный Джонни, — говорит она, аккуратно садясь верхом. — Иди к своей мамочке…

Пол тихо постанывает в полусне. «Интересно, что ему сейчас снится? Может быть, он сейчас представляет себя с его любимой Мэрилин Монро? Ну и пусть…» И вот, в момент наивысшего экстаза, когда из ее горла вот-вот вырвется нечленораздельный крик, ей видятся на темном потолке спальни красные воспаленные глаза кагэбэшника, впивающегося в нее своим плотоядным взглядом. Видение настолько реально, что у нее внутри все холодеет. И --">