Рэймонд Торнтон Чандлер - Прощай, моя красотка

где собирал фиалки. Я полез за платком, чтобы вытереть вспотевшую шею.

Вышибала неожиданно рассмеялся.

— Конечно, — сказал он, бросая быстрый взгляд через плечо на свою публику. — Велма здесь работала. Но Велма не работает здесь больше. Она уволилась. Давай, давай!

— Было бы неплохо, если бы ты убрал свою чертову пятерню с моей рубашки, — сказал большой человек.

Вышибала нахмурился. Он не привык, чтобы с ним здесь так разговаривали. Он убрал руку с рубашки и словно удвоил ее, сжав в кулак, по размеру и цвету похожий на баклажан. Очевидно, он должен был принять во внимание то, что публика ценила его именно за крутые меры. Он принял это во внимание и совершил ошибку.

Сильно и коротко выбросив кулак внезапным локтевым рывком, он ударил большого человека сбоку в челюсть. Легкий вздох прошелся по комнате.

Это был хороший удар с резким поворотом тела. Чувствовалось, что человек, который его провел, имел богатый опыт. Однако большой человек сдвинул голову не более, чем на дюйм. Он даже не пытался блокировать удар. Он принял его равнодушно, слегка встряхнулся и схватил вышибалу за горло.

Вышибала попытался стукнуть его коленом в пах. Большой человек согнул вышибалу, перевернул его и правой рукой схватил за пояс. Пояс лопнул, как жилка в руках мясника. Тогда большой человек поднял вышибалу на огромных ручищах и швырнул его через комнату. Три человека успели отскочить с дороги. Вышибала перелетел через стол и с таким треском врезался в плинтус, что этот грохот, должно быть, слышали в Денвере. Вышибала судорожно подергал ногами и затих.

— Некоторые парни, — сказал большой человек, — имеют неверное представление о том, когда показывать свою силу, — он повернулся ко мне.

— Да-а, — сказал он. — Давай-ка забросим чего-нибудь в клюв.

Мы подошли к стойке. Покупатели, по одному, по двое стали беззвучно, как тени на траве, дрейфовать по полу через дверь к лестнице. Они даже придерживали створки дверей, чтобы те не ходили туда-сюда.

Мы облокотились о стойку.

— Лимонный коктейль, — сказал большой человек. — Заказывай и ты.

— Мне тоже сауэр, — сказал я.

Большой человек вылакал коктейль с безразличным видом. Он важно посмотрел на бармена, худого, озабоченного негра в белой куртке. Бармен двигался так, как будто ноги ему причиняли лишь неприятности.

— Ты знаешь, где Велма?

— Вы говорите Велма? — захныкал бармен. — Я ее здесь не видел в последнее время. Это точно.

— Сколько ты здесь?

— Сейчас прикину, — положил полотенце, наморщил лоб и начал считать на пальцах. — Около десяти месяцев. Нет, я полагаю, около года. Около.

— Да сообразишь ты, наконец, сколько? — перебил большой человек.

Бармен вытаращил глаза, и его кадык затрепыхался, как обезглавленный цыпленок.

— Сколько времени этому цветному курятнику? Ну, сколько? — угрюмо настаивал большой человек.

— Что вы говорите?

Большой человек выставил кулак, в котором стакан полностью исчез из виду.

— Пять лет, по крайней мере, — сказал я. — Этот парень скорее всего ничего не знает о белой девушке по имени Велма. Да и никто здесь не знает.

Большой человек посмотрел на меня так, как будто я только что вылупился из яйца. Коктейль не улучшил его настроения, а тем более его характер.

— Какого черта ты всовываешь свою морду в разговор? — спросил он меня.

Я улыбнулся, изобразив широкую теплую дружескую улыбку:

— Я — парень, с которым ты сюда пришел. Помнишь?

Он ухмыльнулся ровной ухмылкой без смысла.

— Лимонный коктейль! — сказал он бармену. — Взбивай так, чтобы вывалились все блохи из твоих штанов. Работай!

Бармен засуетился, вращая глазами.

Я повернулся спиной к стойке и оглядел комнату. Сейчас она была пуста, если не считать большого человека, бармена и меня, а также вышибалу, распластавшегося у стены. Он шевелился. Преодолевая боль, медленно, с усилием двигался — полез вдоль плинтуса, как муха с одним крылом. Он двигался позади столов, внезапно постаревший, внезапно разочаровавшийся, усталый человек. Бармен поставил еще два сауэра. Я повернулся к стойке. Большой человек бросил беглый взгляд на ползущего вышибалу и более не обращал на него внимания.

— Здесь ничего не осталось от кабачка, — пожаловался он. — Здесь были небольшая сцена и оркестр и очаровательные комнатки, где парень мог развлечься. Здесь пела Велма. Она была рыжеволосой. Соблазнительна, как кружевные --">