Юрий Темирбулат-Самойлов - Червонец

карандаша в стриженом, когда-то радикально рыжем, а теперь с преобладающей сединой затылке, он с тяжелым вздохом «да-а… дела!» сделал решительный шаг к крыльцу, чтобы, не теряя времени, как можно оперативнее приступить к действиям, строго предписанным для каждого сотрудника в подобных случаях должностными инструкциями.

– Товарищ майор! – взмолился в попытке поприостудить, насколько это возможно, служебный пыл своего начальника наиболее смелый из его уставших за ночь бодрствования подчинённых старший сержант Кофейников, шумно потянув носом и брезгливо поморщившись. – От Шурки этой, растудыть ё в это самое… разит как от старой винной бочки, хоть и молодая ещё баба, да такой незаурядной внешности. Может, по-тихому отвести лошадь к шуркиному дому в Осиновку, всего-то шесть вёрст отсюда, и – никаких тебе инцидентов? До рабочего утра управимся легко, сдадим чин-чинарём дежурство, да по хатам – давить заслуженного храпака сколь душа затребует!

– Чего, чего? Ты, Кофейников, на что, аферюга, меня подбиваешь?

– Товарищ майор… вы же сами только что охарактеризовали гражданку Выхухолеву как весёлого нрава алимент.

– «Эле»-мент. И не так я назвал, а просто – весёлой бабой. А что здесь, по большому-то счёту, плохого, когда человек сам по себе не скучный по натуре своей общительной, и уважает, естественным образом, это дело – погулять в хорошей компании, выпить-закусить, поплясать там… ну, ещё чего-нибудь эдакого приятного в меру соображения человеческого… по обстановке… Любит жизнь, как говорится, во всех её проявлениях.

– Вот именно, ничего плохого. Но раз слава шуркина как бабёнки развесёлой заслуженная, то, не думаю, что кто-то сильно удивится, услыхав, как она, немного перепив, ушиблась в результате неосторожного падения, к примеру, с этой же лошади. С кем хоть раз в жизни такого не бывало?..

– Во-во, немного ушиблась… А ты погляди, кофейная твоя головонька, на что она, Шурка-то, похожа! Окочурится ведь, не ровён час… И в таком полуживом состоянии как на крыльях взлетела обратно в седло, а лошадь на автопилоте подрулила почему-то прямо к крыльцу милиции?

– Дак, кто ж, окромя нас, товарищ майор, видел лошадь около милиции? Тем более, что мрак полный кругом, как в тартарарах.

– В тартарара-ах… Да ты, Кофейников, аль не на селе живёшь? Завтра же, мрак – не мрак, а вся округа – и стар, и млад, будет знать больше, чем было на самом деле… Вечно ты хренотенью всякой страдаешь, и народ на службе баламутишь почём зря.

– Ну, товарищ майор… давайте хоть пяток минут подумаем. Может, всё-

таки лучше отправить Шурку домой с миром, не усугублять…

– Чего не усы… гублять, кофейник ты некондиционный! Репа у тебя вместо головы, что ли? Человека, мабудь, изнасиловали зверски, убили почти совсем. Тут практически и фактически налицо происшествие повышенной опасности, понимать надо! А ты – не ус… сугубля-ать… Немедля давай вызывай «скорую», а я пошёл по другому телефону докладывать шефу и подымать прокуратурских, зажиревших от безделья. Нутром чую, здесь стопроцентное насилие над женской личностью с квалифицирующими признаками вроде групповухи, и более чем вероятно сопряжённое с покушением на убийство, не говоря уже о причинённых телесных повреждениях. А изнасилование или хотя бы намёк даже на попытку убийства – это их, голубчиков-прокуратурчиков, епархия. Вот и пущай поработают!

– Ну, тов…

– Ма-алча-ть!!!

– Есть молчать, товарищ майор!

II

Поднятый с постели ранним, ни свет, ни заря, телефонным звонком следователь районной прокуратуры Владислав Игоревич Наконечный, раздражённо чертыхаясь, перешёл к параллельному аппарату на кухню, стараясь не разбудить и так уже наверняка не спящую жену. Прижав трубку поплотнее к уху, заговорил злобным полушёпотом:

– Когда же тебя, Поимкин, вытурят к чертям собачьим из милиции, чтобы не мешал добрым людям отдыхать в их честно заработанные выходные? Только в твои дежурства и распоясывается преступный мир, да сотворяет всякие пакости по нашей линии. Чего там опять стряслось?

– Да ладно, Игоревич, второй или третий всего раз за этот год бужу. Ну, кто виноват, что подследственность у сегодняшнего случая ваша, прокуратурская, – извиняющимся, притворно-сочувственным тоном отвечал циник до мозга костей Поимкин.

– «Мокряк»?⁴

– Слава Богу, до этого не дошло, всего лишь подозрение на изнасилование с некоторыми нехорошими признаками.

– А что, товарищ майор, --">