Неонила Артемовна Криничная - Мифология воды и водоемов. Былички, бывальщины, поверья, космогонические и этиологические рассказы Русского Севера. Исследования. Тексты. Комментарии

обнаружива­
ет себя самостоятельными проявлениями: акустическими, динамическими, ко­
лористическими. Подобные проявления воспринимаются в качестве слуховых и
зрительных образов. Эта безличная мифическая сила дает о себе знать плеском
воды, ритмом приливов и отливов волны, порой выделяясь своей белизной. Она
переваливается через весло, затягивает/не затягивает человека в глубины вод,
ползет к берегу, поглощая/не поглощая в свое лоно оказавшегося там индиви­
да. Подобным образом обнаруживается амбивалентность воды, наделенной бла­
годетельными и губительными для людей свойствами. При этом связанная с во­
дной стихией мифическая сила никак не идентифицируется. Скорее всего, мы
здесь имеем дело с характерным проявлением аниматизма, основанного на вере
во всеобщую одушевленность природы.
❖ Во многих вариантах мифическое существо то выделяется из водного про­
странства, то вновь сливается с естественной средой обитания. Это может быть
женский персонаж («она») и мужской персонаж («он»), как бы символизирую­
щие женское и мужское начала самой водной стихии. Однако оба начала как та­
ковые иногда совмещены в одном и том же персонаже, представляя собой не­
кое «оно». Подобное мифическое существо, занимая промежуточное положение
между мифологизированной водной стихией и персонажем, дифференцирован­
ным от нее, нередко сохраняет рудиментарные, но всякий раз знаковые акватические свойства. Волосы таких персонажей отождествляются со струями воды;
с левой полы их одежды течет вода; там, где они сидели, остается мокрое место;
воды озера уходят и возвращаются вместе с этими сверхъестественными водя­
ными существами и пр. Магические действа каждого из них имеют акватическую символику: моется, плещется, кувыркается в воде, появляется из воды —
исчезает в ее пучине. Такого рода символика распространяется и на расчесыва­
ние волос, осмысляемых как волны, струи воды. Вместе с тем в облике и функ­
циях данных синкретических персонажей нередко обнаруживаются и признаки
мифических, отчасти тотемных, предков. Отсюда ведут свое начало их зооморф­
ные, а со временем и антропоморфные черты.
3 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Л.: ГИХЛ, 1936. С. 231.

П

редисловие

❖ С формированием образа духа-«хозяина» вод, который имеет не только акватические, но и тотемистические истоки, данный персонаж едва ли не полностью
выделяется из своего природного контекста. Отныне воды (пространство, сти­
хия) становятся лишь местом обитания соотнесенного с ними мифического су­
щества. Пространство-персонаж трансформируется в пространство+персонаж.
В качестве такого персонажа теперь все чаще выступают водяной, водяница, ру­
салка и другие эквивалентные им существа. Причем в подавляющем большинстве
случаев рассматриваемые божества функционально тождественны и потому взаимозаменимы. И все же их женская ипостась оказывается чаще архаичней муж­
ской. Отныне водоем становится не только местом обитания духа-«хозяина» вод,
но и источником «семян жизни», ниспосылаемых мифическим существом в мир
людей, а заодно и тем лоном, откуда все происходит и куда в конечном итоге все
возвращается. С одной стороны, дух-«хозяин» воды еще продолжает действовать
как стихийная сила, а с другой — как учредитель порядка в мироздании.
❖ В процессе негативного переосмысления образов былых языческих божеств
под влиянием христианских воззрений дух-«хозяин» вод подчас трансформирует­
ся в черта, а сам водоем — в обиталище нечистой силы, которое иногда маркиру­
ется соответствующим топонимом (например, Чертово озеро, Бесов ручей и пр.).
О распространенности замены водяного чертом, наблюдаемой в севернорусской
традиции, пишет О. А. Черепанова: «В народных представлениях Севера водяной
даже больше, чем другие персонажи, ассоциируется с чертом, поскольку черт в
этих местах обитает в воде»4. Однако даже в этой ипостаси данный мифологи­
ческий персонаж в основном удерживает изначальные функции, характерные не
только для духа-«хозяина» реки/озера, но и для самой водной стихии. В силу при­
сущей этой стихии амбивалентности «взаимодополнительные оппозиции» про­
должают проявляться даже в образе развенчанного водяного. Правда, вредонос­
ная функция дискредитированного персонажа в данных условиях получает уси­
ленное обоснование. --">