Евгения Александровна Демина - Когда Сарасвати была глубока (СИ)

правителю и считать ли его союзником, как прежнего. Князья в дельте Ганга уже перессорились между собой из-за новой власти у дельфинов и грозили учинить переворот друг у друга, подрывая мир и спокойствие в водах нагов.

   - Так почему бы не вызвать этих раджей сюда? - высказался Ранвир, потому что споры визирей ему надоели. - Пусть расскажут, что там у соседей, они-то к ним ближе всех.

   - А что, без них, глядишь, и распрей будет меньше: простому народу дельфиньи дела не очень интересны, - поддержал царевича Дамана.

   - Воистину, в мудрости ты воспитал своего племянника, о великий царь! - всплеснул руками раджа Падма.

   - Падма, ты, видимо, выпил лишнего, что так безудержен в похвалах, - многозначительно прокашлялся Сурьяварман, и каждое слово его отражалось эхом в мёртвой тишине, повисшей в зале.

   Верный вассал мгновенно захлопнул рот и поспешил слиться с окружающим пространством.

   Ранвир не сразу понял, что произошло. Конечно, болван этот Падма, придумал каких-то племянников, которых у царя нет и никогда не было. Но слишком уж притихли остальные. Незачем им бояться гнева - пусть Падма боится. А тот и подавно позеленел - под цвет своего хвоста.

   Первым опомнился царь и вернул остальных к насущным заботам, шепнул Ранвиру, чтобы не обращал внимания на чужую глупость, и всё оставшееся время нещадно пепелил взглядом несчастного раджу.

   Но оговорка эта запала царевичу в душу, и он ползал по дворцу сам не свой. Не радовали его ни песни сестры, ни охота на диких черепах, ни шутки над людскими лодками, которые от нечего делать устраивали его друзья.

   Сурьяварман и Лиласвати заметили такую перемену.

   - Кажется, настало время для важного разговора, - вздохнул царь.

   - Рано или поздно ему пришлось бы узнать, так лучше сейчас, - согласилась царица.

   Они призвали Ранвира к себе и рассказали то, что он совсем не готов был услышать.

   - То есть... как это - не родной? - приготовился он терзать свои волосы. - Ведь все замечают моё сходство с матерью...

   - Неудивительно, - поспешила заключить его в объятья Лиласвати, - ведь мы с твоей настоящей матерью - родные сёстры.

   - А твой настоящий отец был правителем Инда, - обнял обоих Сурьяварман. - Он погиб в битве...

   - Подожди, - высвободился из двойных объятий Ранвир, - но ведь Инд воевал с Гангом. Значит, это ты убил моего отца?!

   - Увы, такова особенность войн, - развёл руками царь, и супруга его ускользнула в сторону, - что враги убивают друг друга. Но если это тебя утешит, я к нему не прикасался: он упал с колесницы и погиб под лапами боевых черепах.

   - Какая бесславная смерть...

   - Его жена увидела это с городской стены и поспешила вниз, - срывающимся голосом подхватила Лиласвати. - Она как раз была на сносях. И, на беду, зацепилась за что-то хвостом, пока спускалась по лестнице... Бедняжка... упала прямо на живот... и начались роды...

   Ранвир почувствовал, что хвост его не держит, и опустился на циновку.

   - ...Ты вылупился раньше срока, и яйцо было всё в трещинах, а все твои братья и сёстры вылупились мёртвыми... - залилась слезами Лиласвати.

   - Перестань, не надо таких подробностей, - метался между обоими Сурьяварман.

   Но царицу было не остановить:

   - Вас должно было быть двадцать. А появился на свет только ты... такой маленький, такой слабенький... мы так боялись, что ты не выживешь! Но боги были милостивы. Пусть же они снова явят милость и не позволят тебе отвергнуть нас!

   - Ну что ты говоришь, - муж утешал её как мог. - За что нас отвергать? Наша вина только в том, что мы не рассказали обо всём прежде. Тогда бы опрометчивое слово моего советника не смутило тебя, Ранвир.

   Приёмные родители опустились рядом с ним на циновку.

   - Что ж... - проговорил царевич. - Верно говорят: всё, что

--">