Наум Моисеевич Коржавин - В наши трудные времена

Наум Коржавин
В НАШИ ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА

Нелепые ваши затеи…

Нелепые ваши затеи

И громкие ваши слова…

Нужны мне такие идеи,

Которыми всходит трава.

Которые воздух колышут,

Которые зелень дают.

Которым все хочется выше,

Но знают и меру свою.

Они притаились зимою,

Чтоб к ним не забрался мороз.

Чтоб, только запахнет весною,

Их стебель сквозь почву пророс.

Чтоб снова наутро беспечно,

Вступив по наследству в права,

На солнце,

Как юная вечность,

Опять зеленела трава.

Так нежно и так настояще,

Что — пусть хоть бушует беда —

Ты б видел, что все — преходяще,

А зелень и жизнь — никогда.

1950 

Поэзия не страсть, а власть…

Поэзия не страсть, а власть,

И потерявший чувство власти

Бесплодно мучается страстью,

Не претворяя эту страсть.

Меня стремятся в землю вжать.

Я изнемог. Гнетет усталость.

Власть волновать, казнить, прощать

Неужто ты со мной рассталась?

1949 

Не верь, что ты поэта шире…

Не верь, что ты поэта шире

И более, чем он, в строю.

Хоть ты решаешь судьбы мира,

А он всего только свою.

Тебе б — в огонь. Ему — уснуть бы,

Чтоб разойтись на миг с огнем.

Затем, что слишком эти судьбы

Каким-то чёртом сбиты в нем.

И то, что для тебя, как небо,

Что над тобой — то у него

Касается воды и хлеба

И есть простое естество.

1949 

Хотя б прислал письмо ошибкой…

Хотя б прислал письмо ошибкой

Из дальней дали кто-нибудь.

Хотя бы женщина улыбкой

Меня сумела обмануть, —

Чтоб снова в смуглом, стройном теле

Я видел солнца свет и власть,

Чтоб в мысль высокую оделась

Моя безвыходная страсть.

1949 

Генерал

Малый рост, усы большие,

Волос белый и нечастый.

Генерал любил Россию,

Как предписано начальством.

А еще любил дорогу:

Тройки пляс в глуши просторов.

А еще любил немного

Соль солдатских разговоров.

Шутки тех, кто ляжет утром

Здесь, в Крыму иль на Кавказе.

Устоявшуюся мудрость

В незатейливом рассказе.

Он ведь вырос с ними вместе.

Вместе бегал по баштанам…

Дворянин мелкопоместный,

Сын в отставке капитана.

У отца протекций много,

Только рано умер — жалко.

Генерал пробил дорогу

Только саблей да смекалкой.

Не терпел он светской лени,

Притеснял он интендантов,

Но по части общих мнений

Не имел совсем талантов.

И не знал он всяких всячин

О бесправье и о праве.

Был он тем, кем был назначен, —

Был столпом самодержавья.

Жил, как предки жили прежде,

И гордился тем по праву.

Бил мадьяр при Будапеште,

Бил поляков под Варшавой.

И с французами рубился

В севастопольском угаре…

Знать, по праву он гордился

Верной службой государю.

Шел дождями и ветрами,

Был везде, где было нужно…

Шел он годы… И с годами

Постарел на царской службе.

А когда эмира с ханом

Воевать пошла Россия,

Был он просто стариканом,

Малый рост, усы большие.

Но однажды бывшим в силе

Старым другом был он встречен.

Вместе некогда дружили,

Пили водку перед сечей…

Вместе всё.

         Но только скоро

Князь отозван был в Россию,

И пошел, по слухам, в гору,

В люди вышел он большие.

И подумал князь, что нужно

Старику пожить в покое,

И решил по старой дружбе

Все дела его устроить.

Генерала пригласили

В Петербург от марша армий.

Генералу предложили

Службу в корпусе жандармов.

— Хватит вас трепали войны,

Будет с вас судьбы солдатской.

Все же здесь куда спокойней,

Чем под солнцем азиатским.

И ответил строгий старец,

Не выказывая радость:

— Мне доверье государя —

Величайшая награда.

А --">