Юрий Александрович Джанумов - Стихи

подневольный,

Вечность свои зажигает огни…

О, беспредельность! С тоской богомольной

Я поднимаю глаза и они

Видят, что видели некогда предки:

Трепет далеких и дивных миров;

В их золотистой запутался сетке

Мячик игравших когда-то богов.

Легкие ниже скользят покрывала

В вечном стремленье сокрыть, схоронить

Тайну всех тайн — без конца, без начала,

Жизни возникшей дрожащую нить.

Кто по складам прочитает впервые

В этих сияющих знаках ответ?

Что ему скажут просторы ночные, —

Или, быть может, ответа в них нет?

Город бормочет бессвязнее, глуше,

Ветер от скуки становится злей.

Ночь развернула над морем и сушей

Черное знамя победы своей.

«То, что было — увы, никогда не вернется…»

То, что было — увы, никогда не вернется.

Дай оплакать тебя, ускользающий миг…

Мчатся стрелки часов. Сердце трепетно бьется,

Кто ж из нас к повседневности этой привык?

Дай оплакать тебя, быстротечное право,

Ненавидя любить, наслаждаясь страдать.

Виноваты мы все. Но и правы, и правы,

Потому что так жаль нам наш мир покидать.

Ты подумай: расстаться с землей, с соловьями,

Никогда уж не слышать волнующих слов

О любви, о тепле, и всю долгую память

Безнадежно утратить на веки веков.

И куда-то все плыть на расколотой льдине

Сквозь полярную ночь, без огней и без звезд…

О, как хочется жить! Солнце плещется в сини,

В парках розы цветут… — нет, сейчас не до слез!

Но и ты, ведь, пройдешь, мимолетное благо,

Счастье, это — блаженный, сияющий миг.

Стрелка дрогнула вновь. Сердце сиро и наго.

Кто ж из нас к беззащитности этой привык?

«Я вижу, вижу все вперед…»

Я вижу, вижу все вперед

И узнаю во мгле туманной

То, что навстречу мне идет

Как враг жестокий и нежданный.

Напрасно запираюсь я,

Замкам испытанным доверясь, —

В тот грозный час судьба моя

С усмешкой распахнет все двери.

И диким вихрем вслед за ней,

Сметая всех, кто подвернется,

Топча и руша строй вещей,

Неотвратимое ворвется.

Ничем не оградить себя

От предначертанного рока…

Его шаги в ночи глубокой

Сейчас так ясно слышу я!

Январь, 1945.

«Проплывали мимо корабли…»

Проплывали мимо корабли

По реке, вдоль набережной узкой.

Баржи неуклюжие ползли,

Задыхаясь под ярмом нагрузки.

По теченью вниз стремился плот;

Кто-то пел на нем, забот не зная.

В кружевной сплетаясь хоровод,

Чаек праздная кружилась стая.

Было солнечно на берегу.

Звон летел с верхушки церкви старой.

Высоко, по синему лугу,

Разбежалась белая отара.

Мир царил, покой и тишина

В этом дне, любезном взорам Бога;

Словно из незримого окна

Он смотрел на водную дорогу,

На поля, на чаек, на суда,

На детей, резвящихся у сходней,

На меня, пришедшего сюда

Из огня и дыма преисподней.

По дороге. Дрезден — граница. 1945 г.

«Уже не пенье муз, не лиру…»

Уже не пенье муз, не лиру,

Не голос, милый голос твой, —

Нет, из глубин ночного мира

Я слышу только ветра вой.

Сквозь ночь, сквозь улицы, сквозь душу

И дальше — в бездну жуткой тьмы

Несется он и слепо рушит

Все, что так тщетно строим мы.

Не обольщай себя надеждой, —

Пощады нет, уступок нет.

И будет все, как было прежде,

Как было миллионы лет.

ОСТРОВОК

Ты — островок в том бурном океане,

Где смерч разбил мой беззащитный челн…

Каких понадобилось мне скитаний,

Чтоб наконец, средь дикой битвы волн,

Найти тебя, — затерянный в широтах,

Мой тихий, безымянный островок!

Из тех пучин, из тех водоворотов

Никто другой меня спасти б не мог.

И счастлив я! Не мне страшиться --">