Ирина Николаевна Кнорринг - Стихотворения, не вошедшие в сборники и ненапечатанные при жизни

Стихотворения, не вошедшие в сборники и ненапечатанные при жизни

Анне Ахматовой

Над горами — спокойные вспышки зарниц.

На столе — карандаш и тетрадь.

Ваши белые книги и шелест страниц, —

И над ними — дрожанье косматых ресниц —

Разве все это можно отдать?

И пушистую прядь золотистых волос,

И туманное утро в росе,

И шуршанье колючих цветущих мимоз,

И гортанные песни, что ветер разнес

По безлюдным и гулким шоссе.

Разве можно не помнить о юной тоске

В истомленный, полуденный зной,

О шуршании шины на мокром песке,

О беззвучности лунных ночей в гамаке

Под широкой, узорной листвой,

Это первое лето в мечтах и слезах,

И зловещее солнце в крови,

И какой-то наивный, ребяческий страх —

Все лежит в Вашем имени, в тихих стихах,

В непонятной тоске о любви.

1926

«В Люксембургском саду у газона…»

В Люксембургском саду, у газона,

Против серого зданья Сената,

На часы я смотрела когда-то,

Притворяясь наивно влюбленной.

В Люксембургском саду, у фонтана,

В жаркий август (вовек не забуду!)

Я поверила в яркое чудо.

Было тихо, безлюдно и рано.

Зелень свежая, воздух недвижный,

Воробьишек пугливая стая…

– Хорошо, что все это бывает

Только раз в нашей маленькой жизни.

1929

«Папоротник, тонкие березки…»

Папоротник, тонкие березки,

Тихий свет, вечерний тихий свет,

И колес автомобильный след

На пустом и мшистом перекрестке.

Ни стихов, ни боли, ни мучений,

Жизнь таинственно упрощена.

За спиной — лесная тишина,

Нежные, взволнованные тени.

Только позже, на лесной опушке

Тихо дрогнула в руке рука…

Я не думала, что жизнь хрупка,

Как фарфоровая безделушка.

1927

Терцины

Есть в лунном вечере черта,

Когда кончается земное

И расцветает чернота.

***

Есть где-то грань в полдневном зное,

Когда обычное гнетет,

И рвутся мысли в роковое.

* * *

То — сон зовет, то — звук цветет.

Страница из дневника

Я растеряла жемчуг дней,

Меня сковала непогода.

Огонь горит в душе моей,

Но нет, но нет ему исхода…

Здесь для меня забавы нет,

Я рвусь в заоблачные дали…

А на руке моей — браслет,

Как символ рабства и печали…

Вселенная

В. Матвееву

Небесный свод — к земле склоненный плат,

Грозящий мир тысячеглазый,

В немую гладь ничей пытливый взгляд

Еще не проникал ни разу.

Глухая даль, где каждая звезда –

Великий мир, предвечный и нетленный,

И мы – песчинки – падаем туда,

В пасть ненасытную Вселенной.

И только мысль меня одна мирит,

Что все великое от века и до века –

Пространство, вечность, времена, миры –

Живут в сознанье человека.

9. IV. 1924 Сфаят

Россия

Россия — плетень да крапива,

Ромашка и клевер душистый,

Над озером вечер сонливый,

Стволы тополей серебристых.

Россия – дрожащие тени,

И воздух прозрачный и ясный,

Шуршание листьев осенних,

Коричневых, желтых и красных.

Россия – гамаши и боты,

Гимназии светлое зданье,

Оснеженных улиц полеты

И окон замерзших сверканье.

Россия — базары и цены,

У лавок голодные люди,

Тревожные крики сирены,

Растущие залпы орудий.

Россия – глубокие стоны,

От пышных дворцов до подвалов,

Тревожные цепи вагонов

У душных и темных вокзалов.

Россия-тоска, разговоры,

О барских усадьбах, салазках…

Россия – слова, из которых

Сплетаются милые сказки.

Вечер

Тень упала на белые стены,

Косяком уползла в потолок…

Завтра синее платье надену,

Руки спрячу под теплый платок.

Знаю, будет неряшливо --">