Надежда Августиновна Надеждина - Стихотворения

бригаде, не ошибусь,

Представлен почти весь Советский Союз.

Глядя на братских народов лица,

Я не могла не поделиться.

Вылила кружку в ведро большое

И долила доверху водою.

Эта коричневая груша –

Тебе, наша добрая русская Луша.

Эта изюминка черноглазая –

Гордой ханум с гор Кавказа.

Эта украинская вишня –

Тебе, Оксана, будет нелишней.

Как ни делила, как ни старалась,

Но ягод прибалтам уже не досталось.

Но запах остался, но запах не лжет.

В каждую кружку налит компот.

Пир начался. Горемыки-подружки!

Чокнемся, сдвинув, со звоном кружки.

Забыты обиды, забыты невзгоды,

Но не забыта дружба народов

Фитилек

Сегодня нет света.

А мне все равно.

Мне и со светом

в бараке темно.

Верхушка у нар

похожа на крест.

В бараке Голгофа —

крестов целый лес.

Лишь кое-где белеет "уют".

Так занавеску из марли зовут.

Чтоб сифилитик u лицо не дышал,

Чтоб не пристала чужая парша.

Недолгое счастье этот уют,

Придут пожарники и сорвут.

Сегодня нет света.

Не видно ни зги. Надзор забегал:

ведь мы — враги! Л вдруг зарежем,

хоть без ножа? Л вдруг попробуем

убежать!

А вдруг?!

Надзору тогда труба!

За проволокой

спустили собак.

Прожектор пилит

пилою света,

За зоной пускают

ракеты, ракеты...

Дневальной приказ:

зажечь фитилек.

Дрожит огонек,

стоит пузырек,

В нем жира побольше,

чем наш паек.

В рабочем бараке

вечерняя вонь.

Как бабочки,

люди спешат па огонь.

И тени за ними,

как стукачи.

Ослепшая просит:

"Письмо мне прочти!"

А я ошалела.

Меня опьянил

Запах бумаги,

запах чернил!

Как штык - фитилек,

как нож - огонек.

Ах, если бы мне

эти несколько строк!

Я бы на нары

письмо унесла,

Я бы его в темноте

прочла.

Я бы читала его

не глазами —

Сердцем, грудью,

руками, губами...

Я бы тогда увидела свет.

Но нет мне письма.

Нет.

За то я любимой

его была,

Что щедро жила,

что мягко стлала,

Что шкуру свою

для него сняла,

Ступенькой под ноги ему

легла.

Как побежал! Как поскакал!

Даже мне ручкой не помахал.

Чужая душа, пустая душа.

Я все же люблю. И нечем дышать.

Реплика в пустоту

За дороги, которыми уводила,

Прости меня.

За слова, которыми доводила,

Прости меня.

И за то, что тебе не простила,

Прости меня.

Кино

Новое время стучится в окно:

В столовой показывают кино.

Но нам ни к чему слезливые драмы,

Как кавалеров любили дамы.

Хроника — это дело другое.

Киножурнал не дает нам покоя.

Бывает, что на экране встанет

То переулок, то полустанок,

Бывает, просто мохнатая елка

У магазина в центре поселка,

Но кто-то эту елку узнал –

Пронзительный вопль прорезает зал.

Волненье растет все сильней и сильней,

Когда на экране — лица детей.

Ведь те, кто пришли посмотреть кино,

Детей не видели очень давно.

Они лишились, утратив свободу,

Права, дарованного природой

Каждой особи женской на свете,

Кто проживает на нашей планете:

Женщине, кошке, корове, тигрице –

Права рожать, котиться, телиться.

В ответ на детское щебетанье

В зале глухие звучат рыданья.

В девственнице стонет живот,

Ей не придется продолжить свой род.

У молодицы тоскуют груди,

В них молока для ребенка не будет

У всех, кто постарше, руки кричат:

Им так бы хотелось качать внучат.

А где же их дочери, где их сыны,

Какие на воле еще рождены?

О них так красиво и газетах писали,

"Цветами жизни" их называли.

"Цветы" по детским домам разместили,

"Цветам" фамилии переменили:

"Забудь отца, и он враг, и мать!"

Кто смеет так детскую душу терзать?!

Как море в часы штормового прибоя,

Зрительный зал бушует и воет...

Так, может, напрасно разрешено

В нашей столовой крутить кино?

Примечания

1

Во время проверки, пересчитывая заключённых, надзиратель делал отметки на ручной деревянной лопатке. Автор.

(обратно)

2

БУР – барак усиленного режима.

(обратно)
--">