Вислава Шимборская - Вислава Шимборская. Стихи

гнили и пепле,

диванных пружинах,

осколках стекла

и окровавленных тряпках.

Кто-то должен

подпереть брусьями стены,

кто-то — застеклить окна

и навесить двери на петли.

Это длится годами

и не выглядит фотогенично,

да и фотокорреспонденты

уже снимают другие войны.

Восстанавливать нужно

мосты и вокзалы.

Засучив рукава,

пахать до седьмого пота.

Кто-то с метлой в руках

вспоминает порой, как было,

кто-то ему согласно

не оторванной головой кивает.

Но возле них вскоре

начнут крутиться

те, кому от этого скучно.

Временами кто-то

выкапывает из ямы

проржавевшие аргументы

и относит их на помойку.

Те, что знали,

в чем была суть,

волей-неволей уступят место

тем, кто знает мало.

Потом тем, кто знает еще меньше.

В конце концов — тем, кто ничего не знает.

В траве, которой поросли

причины и следствия,

кому-то придется лежать

с колоском в зубах

и пялиться на облака.

Театральные впечатления © Перевод А. Михеев

Для меня самый важный в трагедии акт — шестой:

те, кто в схватках погиб, воскресают,

костюмы и парики поправляют,

нож из груди вынимают,

с шеи петлю убирают,

в один ряд с живыми встают

лицом к публике.

Поклоны вместе и соло:

белая рука на смертельной ране,

реверанс самоубийцы,

кивок отрубленной головы.

Поклоны парные:

ярость бок о бок с кротостью,

жертва улыбается палачу,

бунтарь, не смущаясь, шагает рядом с тираном.

Попирание вечности носком золотой туфельки.

Разгон нравоучений полями шляпы.

Неуклонная готовность завтра начать все снова.

Гуськом выходят умершие много раньше,

в третьем, четвертом актах и в перерывах.

Чудесным образом возвращаются пропавшие без вести.

Их терпеливое ожидание за кулисами,

в тех же одеждах,

в том же гриме,

впечатляет меня больше, чем пафос трагедии.

Но особо волнует момент,

когда в просвете уже почти упавшего занавеса

одна рука спешит подобрать букет,

а другая поднимает брошенный меч.

Именно тогда третья, невидимая,

исполняет свой Долг:

сжимает мне горло.

Кошмарный сон поэта © Перевод А. Векшина

Представь себе, что мне сейчас приснилось.

На первый взгляд, как будто бы все так же.

Вода, огонь, земля под ногами, воздух,

верх, низ, круг, треугольник,

право и лево.

Погода сносная, красивые пейзажи

и немало существ, наделенных речью.

Но речь у них не та, что человечья.

Все строится в категоричном наклонении.

Между словом и вещью нет зазора.

Нечего добавлять или менять местами.

Время всегда конкретно-часовое.

Прошлому с будущим негде развернуться.

Для воспоминаний — одна прошедшая секунда,

для предположений — другая,

та, что вот-вот начнется.

Слов сколько нужно. Никогда не больше,

а это значит, что нет и поэзии,

нет религии и нет философии.

Такие вольности там не предусмотрены.

Нет ничего, что можно только представить

или увидеть с закрытыми глазами.

Поиски — только того, что есть где-то поблизости.

Вопросы — только такие, на которые можно

ответить.

Они очень бы удивились,

если умели бы удивляться,

что существуют причины для удивления.

Слово «тоска», признанное аморальным,

не рискнуло бы в словаре появиться.

Мир предстает понятным

даже в глубоком мраке.

Отпускается каждому по доступной цене.

Отходя от кассы, никто не требует сдачи.

--">