Ирина Васильевна Василькова - Предзимнее укрывание роз

впадают в лед,

застывают в желе аорты подземных вод,

и, бинтуя стебли к зиме мешковиной грубой,

я не жду возвращенья полуденного огня,

но остаток нежности — вот что спасет меня

от лихой зимы, вечности тонкогубой.

Ну что тебе стоит — укрой меня, защити,

я побег предзимний — тревогу мою прости.

Обведу твою щеку движением осторожным

и, боясь ответа, скажу тебе не о том,

что болит внутри, — о том, как устроить дом

под сквозной дерюжкой, ветхим клочком рогожным.

* * *

Нарастает лед. Жизнь промерзает до дна.

В голове бардак — огненная страна,

вулканический выброс, горящий фосфор тоски.

Зима, зима — что ослабит твои тиски?

Огонь и лед — ничего себе перепад,

амплитуда крови, прямая дорога в ад.

Не рвись, золотая рыбка, не злись, вмерзай в стекло,

всех давно поймали, тебе одной повезло.

От них — перышки, чешуя, рыбий скелет,

а тебя найдут нетронутой через тысячу лет.

Теперь

Пока я сидела в позе лотоса,

мой муж насладился жизнью тридцать три раза,

потерял подружку, нашел другую,

теперь впал в депрессию, уже надолго.

Пока я сидела в позе лотоса,

сын изучил два огромных талмуда —

древнегреческий и древнекитайский,

полюбил лесбиянку, послал ее к бесу —

теперь обнимается с бас-гитарой.

Пока я сидела в позе лотоса,

моя сестра сменила точку обзора —

в Лос-Анджелесе у нее престижная вилла,

две машины и новый друг ежедневно,

раньше звонила — теперь перестала.

Пока я сидела в позе лотоса,

три государства вышли войной друг на друга,

террористы в бассейн подложили бомбу,

на светской тусовке запахло кровью

и открылось новое кладбище в микрорайоне.

Пока я сидела в позе лотоса,

надо мной сместились знакомые звезды,

пролетел век, за ним еще — быстрее, быстрее,

одно мироздание кончилось — пошло другое.

Я открыла глаза — а на водной глади

миллионы лотосов колыхались,

и я теперь была самым младшим,

и жестокое солнце палило с неба.

--">