Александр Евгеньевич Русов - Иллюзии. 1968—1978

Иллюзии. 1968—1978

Опыт — откровение, в свете которого мы отрекаемся от заблуждений юности ради заблуждений зрелости.

Бирс

СУДЬЯ Повесть

Так пел я, пел и умирал.

И умирал и возвращался

К ее рукам, как бумеранг,

И — сколько помнится — прощался.

Пастернак

ЭЛЕГИЯ ШЕСТИДЕСЯТЫХ

I

Меня зажали со всех сторон, притерли спереди, сзади, сбоку. Когда за мостом стало немного свободнее, я прибавил скорость. Только бы, подумал, успеть убежать, поскорее выбраться из города.

Сначала вдалеке возник нависший над шоссе яркий кружок, ограничительный знак, потом показался серый игрушечный домик, а возле него — несколько изуродованных машин с расплющенными капотами, помятыми боками, разбитыми стеклами. Из домика на асфальт решительно вышел милиционер и резко замахал черно-белым полосатым жезлом. Я притормозил, съехал на обочину, выключил зажигание.

— Ваши документы!

Инспектор вскинул руку к козырьку, оглядел сначала машину, потом меня.

— Почему выезжаете в таком виде на линию?

Я мучительно стараюсь собраться с мыслями и не могу заставить себя сосредоточиться, чтобы внятно объяснить инспектору, почему я ехал теперь, 31 августа 1967 года, на машине по этому опустевшему вдруг шоссе. В силу каких причин и обстоятельств. Куда и зачем…

— Видите ли…

Главное, чтобы получилось правдоподобно. Чтобы он ни в чем не заподозрил меня.

— Видите ли, в поселке Лукино, где я родился, вырос и оставался вплоть до окончания средней школы, до поступления в университет… Я сейчас объясню… что имею в виду… Не подумайте, я не уклоняюсь от прямого ответа. Попытаюсь ответить как можно короче. Мне тридцать лет, женат, дети есть, преподаю специальный курс, веду общественную и научно-исследовательскую работу в области, название которой вряд ли покажется вам интересным…

Вы спрашиваете… Да, вы спрашиваете, почему я выехал в таком виде на линию. Видите ли, в связи с некоторыми обстоятельствами, сильным переутомлением, а также тем, что сегодня 31 августа, дата для меня в некоторой степени очень важная… Я позволил себе этот автопобег — простите, автопробег, который, собственно…

Или он думает, что я пьян?

— Вас смущает вмятина на крыле?

— Предъявите акт.

— Я ударил машину вчера вечером в темноте. Когда ставил…

— Почем я знаю? Может, вы человека сбили.

— Товарищ инспектор!

— Не имели права выезжать на линию с неисправностью.

— Машина исправна.

— А эта вмятина?

— Вот! — мне наконец удается поймать нить. — Именно с намерением ликвидировать вмятину я выехал на линию с неисправностью, поскольку сам не имею достаточной квалификации и жестяным работам не обучался. Надеюсь, что на станции обслуживания, которая находится в нескольких километрах от вашего поста…

— Не имели права, — повторяет инспектор сухо.

Неужели снимет номера и заберет документы?

Мы направляемся к деревянному домику, оборудованному грубосколоченными столом, лавкой. Инспектор из кипы чистых бланков берет один, макает перо в чернильницу, чешет о краешек.

— Извините, товарищ инспектор…

На кончике пера застрял волосок, который необходимо снять, а потом еще раз обмакнуть перо, так как все чернила сошли.

— Мою вину… безусловно, без всяких сомнений достаточно серьезную, я осознаю до конца, и ваше справедливое замечание…

Инспектор переводит задумчивый взгляд с кончика пера на окно, из которого видно прямое шоссе с зеленой разделительной полосой. Маленькие разноцветные жучки беззвучно ползут из города и в город. Постепенно приближаясь, они превращаются в крупных медлительных животных. Скорость не --">