Владимир Николаевич Петров - Гарнизоны первых сирен (сборник)

и побежали к берегу умываться.

Вода была холодной и не очень чистой: тут, в низовьях, обильно вспоенная недавним снеготалом, река еще не успела по-настоящему отстояться. Пахло тиной, осокой и сухими прошлогодними камышами, которые составляли своеобразный первый этаж густого камышового забора вдоль берега. А над ними зеленела остролистая молодая поросль, выпуская стрелки-стебли для самого верхнего, третьего камышового этажа — для «махалок», бархатно-мягких, шоколадно-коричневых, которые вызревают в конце лета и будут мягко постукивать друг о друга под сырыми осенними ветрами.

— А мне лейтенант нравится! — фыркая, сказал Балабин. — Я люблю, чтоб настоящий был мужик!

— Дурак ты, Женька, — меланхолично заметил Несвитенко. — Другие, наоборот, начальства сторонятся, а ты на рожон лезешь. Сожрет он тебя, попомни мое слово.

— Ничего ты не понимаешь. Он, если хочешь знать, симпатизирует мне.

— Ну тогда ты дважды дурак. Вообще-то, мне начхать на все это, но ведь ты и меня под удар подставляешь.

— А тебе это полезно.

— Это почему же?

— Ты флегматик. Ну, значит, увалень, колода. Тебя сперва раскочегарить надо, тогда толк будет.

— Меня? — Несвитенко оскорбленно вытаращил глаза.

— Тебя, Гриша, тебя.

— Ах ты жлоб несчастный! Философ из погреба! — Несвитенко кинулся на приятеля, но тот ловко увернулся, и Гриша, прямо в сапогах, угодил в воду, в прогал между камышами. От этого еще больше разъярился. — Ну, заяц, погоди!

— Стой-стой! — закричал Балабин. — Вон смотри-ка, сколько рыбы плывет дохлой! Да серьезно я тебе говорю, посмотри!

На середине протоки, между берегом и узким камышовым островком, поблескивала, серебрилась странная полоска, она тянулась далеко вверх, уходя за некрутой речной изгиб.

— И впрямь рыба! — удивился Гриша Несвитенко, поочередно выливая из сапог воду. — Ну и цепкий у тебя глаз! Только рыба-то сейчас нестоящая плывет — мелюзга.

А Женька уже бегал по берегу и кричал:

— Ребята! Давай все сюда! Рыба сама на уху плывет!

Первым прибежал Эдик Антонян, стал торопливо раздеваться.

— Я холодной воды не боюсь — даже зимой купаюсь. Давайте скорее мешок или сетку — для рыбы. Есть у кого-нибудь сетка?

Сетки, конечно, не нашлось, зато у запасливого Гриши Несвитенко оказался большой целлофановый пакет — он в него аккуратно укладывал полотенце. Килограмма три в пакет могло войти запросто.

— Отставить! — неожиданно послышался сзади знакомый глуховатый голос. Лейтенант Воронцов, цепляясь за жухлый прошлогодний полынник, торопливо спускался к берегу. А Когда подошел, не спеша поднял одежду Эдика Антоняна, бросил ему в руки: — Одевайтесь, Антонян. Купание запрещено.

— Я не купаться, товарищ лейтенант. Там рыба, много рыбы — красноперка, карасики. Очень вкусная уха получится.

— Нет там ни красноперки, ни карасиков — я с берега в бинокль рассматривал. А есть молодь окуня, сазана, леща и, пожалуй, судака. Я, между прочим, рыбак и, как рыбак, дохлую рыбу есть не советую, а как командир — запрещаю.

— Она что, отравленная? — поинтересовался Гриша Несвитенко.

— Может, отравленная, а может, глушеная, — неопределенно сказал лейтенант. — Случается, браконьеры взрывчаткой глушат.

— Интересно… — недоверчиво протянул Гриша. — Заводов поблизости нет, взрывов мы никаких вроде бы не слыхали. А рыба дохлая плывет. Просто даже удивительно.

— Тут есть кое-что более удивительное! — жестко сказал лейтенант. — Дело в том, что весь этот район — государственный заповедник. Заказник. И кроме того, вся эта рыба убита в период нереста. Вот что самое печальное.

— Так надо разобраться в таком безобразии! — высказал общее возмущение Гриша Несвитенко. — Это же, так сказать, народное богатство, и мы не можем проходить мимо. Я как комсорг считаю, что надо провести расследование.

— Расследование — не наша функция, — поморщился лейтенант. — У нас своя задача: через час начинается учебно-боевая работа. Ясно? Ну а насчет рыбы поинтересуемся, кое-что постараемся выяснить. Кстати, кто первый увидел на реке эту рыбу?

— Я первый! — Женька Балабин с готовностью выступил вперед. — После того как мы, значит, с вами потренировались…

— Подробности не нужно! — отмахнулся лейтенант. — Важен сам факт: вы увидели первым. Значит, именно вам, рядовой Балабин, мы и поручаем внести ясность в этот вопрос. Как? Очень просто. После завтрака отправитесь --">