Юрий Ильич Дружников - Интервью

Дружников Юрий Интервью

Юрий Дружников, живущий в Калифорнии русский писатель,

отвечает на вопросы Ирены Лукшич

Интервью: "Россия такая большая, что лучше видна издалека"

Коротко об авторе: Юрий Ильич Дружников - прозаик и историк русской литературы

Родился в Москве (1933). В прошлом член Союза писателей, исключен за антисоветскую деятельность. Пятнадцать лет был на родине в черных списках, эмигрант; до коллапса Советского Союза его книги выходили только на Западе.

Автор документального частного расследования "Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова" (Москва, 1995), романа-хроники о тайных аспектах жизни московских газетчиков "Ангелы на кончике иглы" (Москва, 1991), романа-исследования о замалчиваемых аспектах биографии Пушкина "Узник России" (Москва, 1996). В Нью-Йорке издана книга воспоминаний и эссе "Я родился в очереди"(1995), по частям опубликованная во многих российских журналах и газетах. Книга о трагедии отечественной литературы "Русские мифы" в России впервые (1999).

Профессор Калифорнийского университета, живет в пригороде столицы Калифорнии Сакраменто.

Опубликовано: "Vijenac", 19 studenoga 1998, Zagreb. Перевод с хорватского.

Годы, прошедшие после распада Советского Союза, и свобода слова в новой России не могли не изменить отношениймежду русской литературой и ее эмигрантской ветвью. После возвращения на родину Александра Солженицына и смерти в Нью-Йорке Сергея Довлатова и Иосифа Бродского вновь возникли споры о существовании русской литературы в метрополии и эмиграции. Какова ситуация сегодня? Об этом профессор Загребского университета (Хорватия) Ирена Лукшич беседует с живущим в Америке русским писателем, профессором Калифорнийского университета Юрием Дружниковым.

ЛУКШИЧ: Один ваш коллега мне рассказал такую шутку. Что такое американский университет? Это учебное заведение на территории США, в котором русский Дружников учит китайцев и японцев. Это, конечно, шутка. Какие обстоятельства повлияли на ваш отъезд из России? Когда эмигрировали?

ДРУЖНИКОВ: Родился я и жил в центре старой Москвы. Меня, молодого писателя, воспитывали люди, которые вышли из лагерей после смерти Сталина, в том числе Копелев, Шаламов и Солженицын. Поэтому с самого начала писательской деятельности лучшие свои работы я прятал безо всякой надежды их опубликовать, а издавались детские книги, которые я писал шутки ради. С началом событий в Чехословакии в 1968 году мы решили, что следом за Пражской весной должна последовать Московская весна, но советские власти подавили Прагу и начали завинчивать гайки у себя дома. Об этом страшном времени тогда (1969-1976) я написал роман-хронику "Ангелы на кончике иглы", часть которого во время обыска у приятеля попала к надзирателям за мыслями.

За диссидентские дела (письма протеста, публикации на Западе, работу в Самиздате) группу писателей-диссидентов одним списком в 70-е годы выкинули из Союза писателей, но коллег моих сразу выпустили за границу, а со мной изменили тактику. Не дали визы, не издавали, мстили за публикации за границей (били стекла, обворовывали квартиру, беря только рукописи, на допросах грозили лагерем и психушкой). Коллеги-эмигранты основательно осваивались на Западе, а я значительно тише действовал в Москве: открыл творческую мастерскую для писателей, потом Литературный театр вдвоем с киноактером Савелием Крамаровым, потом маленькое независимое издательство "Золотой петушок", -- все разгонялось известным учреждением.

Сперва вынудили печататься на Западе, а потомна очередном допросе в КГБобъяснили, что я живу в свободной стране и мне предоставят свободный выбор, куда хочу: в лагерь или в психушку. Американские писатели Бернард Маламуд, Курт Воннегут, Элия Визель включились в мою защиту, приняли почетным членом в ПЕН-КЛУБ (сейчас я в так же спасаю от тюрьмы писателей в других странах). Остался выезд, но власти мне отомстили: десять лет не выпускали. Они ошиблись, не посадив или не убив меня бутылкой в подъезде: я много написал за десять лет немоты в Москве. Но они победили, на пятнадцать лет полностью изъяв мое имя из литературного употребления на родине. Лишь в 1987 году, после скандала с выставкой "10 лет изъятия писателя из советской литературы" и письмом Горбачеву от 64-х конгрессменов меня вытолкнули на Запад.

ЛУКШИЧ:. Как вам понравилась новая среда? Кто вам помогал?

ДРУЖНИКОВ: Я был готов к худшему, но с худшим не соприкоснулся. Не было никакого шока, о --">