Федор Александрович Абрамов - Собрание сочинений в 3х томах. Том 1

Федор
Абрамов
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
В ТРЕХ ТОМАХ

ЛЕНИНГРАД
« Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н А Я ЛИ Т Е Р А Т У Р А »

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

1980

Федор
Абрамов
Том первый

БРАТЬЯ И СЕСТРЫ

ДВЕ ЗИМЫ И ТРИ ЛЕТА

ЛЕНИНГРАД
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

1980

ББК 84.3Р7
А 16

Вступительная статья
И. ДЕДКОВА

Оформление художника
Е. БОЛЬШАКОВА

© Состав, вступительная статья,
оформление. Издательство «Художественная
литература»,
1980 г.

ХУДО Ж ЕСТВЕН Н Ы Й М ИР Ф ЕДО РА АБРА М О ВА

«В конце зимы сорок второго года,— вспоминает Федор Абра­
мов,— меня, тяжело раненного фронтовика, вывезли из блокад­
ного Ленинграда на Большую землю. После долгих скитаний по
госпиталям я наконец очутился у себя на родине — в глухих ле­
сах Архангельской области... Время было страшное. Только что
подсохшие степи юга содрогались от гула и грохота сражений —
враг рвался к Волге, а тут, на моей родной Пинеге, шло свое
сражение — сражение за хлеб, за жизнь. Снаряды не рвались, пули
не свистели, но были «похоронки», были нужда страшная и работа.
Тяжелая мужская работа в поле и на лугу. И делали эту работу
полуголодные бабы, старики, подростки. Много видел я в то лето
людского горя и страданий. Но еще больше — мужества, выносли­
вости и русской душевной щедрости».
Было тогда Федору Абрамову двадцать два года. Лишь в со­
рок восьмом он закончит филологический факультет Ленинград­
ского университета, с третьего курса которого ушел в народное
ополчение. С 1956 по I960 год Ф. Абрамов заведует в универси­
тете кафедрой советской литературы. В 1958 году он опубликует
свой первый роман — «Братья и сестры». Вот когда он расскажет
о незабываемой страде сорок второго...
Так впервые откроется нам Пекашино и окрестный мир: ар­
хангельская земля, Пинежье, деревни, затерянные в лесах, островки
обжитого, возделанного пространства, глубина русской, крестьян­
ской жизни.
На карте Севера и Северо-Запада России можно попытаться
угадать место, где могли бы стоять пекашииские избы. Или избы
села Веркола Пинежского района, где родился Федор Абрамов.
Насколько сродни эти села, вымышленное и реальное, лучше всех
знает писатель. Но, должно быть, Пекашино сродни многим реаль­
ным селам и деревням, и недаром так плохо вяжется с ним слово
«вымышленное».
5

Начальные побуждения были простыми, даже бесхитростнымиз
«...мне захотелось хоть одну страничку приоткрыть в этой дере­
вянной летописи Пекашина...» Почему «деревянной»? Абрамов рас­
сказал об этом так: в старой сенной избушке на дальних, забро­
шенных лугах — осевший в землю, тесанный топором стол; на ело­
вых плахах стола — крестики, звездочки, инициалы; редкий мужик
иль подросток здесь не отметился, не оставил о себе памятки..*
Но ни одной женской отметины не было среди этих значков и зна­
ков. Ни с войны, ни с других времен, ничего, ни следа не оста­
лось. Деревянная летопись была неполной: «...где же главные страдницы, потом и слезой омывшие здешние сенокосы?»
Хорошие книги часто родятся из жажды справедливости. Если
чувство справедливости истинно, оно недолго бывает выборочным.
Оно обращается ко всей жизни и никого не минует.
Приоткрывая «одну страничку» в летописи Пекашина, писа­
тель вряд ли знал, сколько страниц его ждет и что ему предстоит.
На самом-то деле летописи никакой не было. Кроме неписаиной ле­
тописи народной памяти, бесценной, но смертной. Выживают песни,
легенды, но исчезают лица, характеры, судьбы, человеческая не­
повторимость. Время стесывает даже самые глубокие памятки, и
тяжело, невозможно примириться с этой гладью.
Иногда литературу называют художественной памятью народа.
Но не вся литература того заслуживает. В 1954 году Федор Абра­
мов напечатал в «Новом мире» статью «Люди колхозной деревни
в послевоенной прозе». Она была необычна для тогдашней кри­
тики своей прямотой и твердой опорой на внели-тературную реаль­
ность. Не ждите добра, предупреждала статья, если писатель пред­
почитает «обычным практическим делам», то есть подлинному со­
держанию жизни, «прекраснодушные вымыслы» и тщится доказать
«превосходство условно-романтической выдумки над действитель­
ностью». Литература обязана, настаивал критик, исходить из
жизни «во всей ее сложности и противоречивости». Эта --">