Вениамин Александрович Каверин - Собрание сочинений в 8-ми томах. Том 6

МОСКВА

«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1982

В. КАВЕРИН
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИИ
В ВОСЬМИ ТОМАХ

МОСКВА

‘ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»

1982

В. КАВЕРИН
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИИ
ТОМ ШЕСТОЙ
ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
ДВУХЧАСОВАЯ ПРОГУЛКА
РОМАН

В СТАРОМ ДОМЕ

МОСКВА

«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1982

P2
К 12

Оформление художника
М. ШЛОСБЕРГА

4702010200-342
028(011-82

ское

© Оформление. Издательство
«Художественная литература»»
1982 г.

ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
РОМАН

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

29.1.10. Пермь.
Костя! Прежде всего прошу Вас не называть меня
по имени и отчеству. Начальница может распечатать, и
это покажется ей странным или даже неприличным. Впро­
чем, у нее неприлично уже то, что я переписываюсь с
мальчиком (хотите — юношей). Вы пишете, что я проси­
ла Вас быть искренним? Вы меня неверно поняли, Костя.
Именно этого-то мне и не хотелось. В обязанность дружбе
полную искренность я не ставлю и сама всегда и во всем
откровенной быть не хочу, так как у каждого есть своя
«святая святых». Я и так слишком себя показываю, хотя
следовало бы лишь до известной степени быть откровенной
со всеми. Интересно, почему Вы считаете меня другом?
Сейчас я как раз не в расположении говорить о себе, а то,
пожалуй, Вы пожалели бы о своей, слишком лестной для
меня, торопливости.
Теперь мне хочется сказать Вам, что я солгала, сказав,
что уже была однажды на балу в мужской гимназии.
До прошлого года нас туда не пускали. После бала про
меня распустили сплетню, и мне пришлось выслушать
от начальницы приятные комплименты. Меня это страш­
но возмутило, не начальница, конечно, а мальчики, с ко­
торыми я была давно знакома. Правда, потом они извини­
лись, но хотя я и добрая, как говорят, по не прощаю лю­
дям. И вот я не простила одному гимназисту: я бросила
ему в лицо оскорбление, что он впоследствии объяснил
моими взглядами, слишком, по его мнению, идеальными.
7

Я читаю сейчас Вербицкой «Ключи счастья» и «Путе­
шествие на корабле «Бигль» Дарвина. Подумать толь­
ко — юношей отправиться на пять лет в кругосветное
путешествие. Какое счастье! Извините за почерк и ужас­
ный слог с ошибками.
Лиза.
Пермь. 1910

Военный оркестр гремел на хорах, тоненький моло­
дой человек из Дамского попечительства о бедных носил­
ся по залу, дирижируя танцами на плохом французском
языке, мамы в креслах сидели вдоль стен, а подле них
стояли, ожидая приглашения, раскрасневшиеся нарядные
дочки.
Пансионерки были с классной дамой Анной Петров­
ной, толстой, молодой и доброй, огорчавшейся, что кава­
леры обходят ее девочек, и Лиза вдруг смело пошла через
круг танцующих по навощенному, усеянному конфетти
полу. Незнакомый гимназист в длинном парадном мун­
дире, которые уже давно никто не носил, подлетел к ней,
пригласил на падекатр; они сделали тур и остановились
подле комнаты, где мужчины разговаривали и курили, а
женщины хлопотали, устраивая лотерею. Другой знако­
мый гимназист попросил венгерку, но Лиза сказала, что
венгерку нельзя, она обещала. Можно кадриль. Потом,
танцуя с Карновским кадриль, она с ужасом вспомнила
об этом. Но ужас был какой-то веселый, счастливый, кру­
жившийся вместе с ней в разгоряченном, гремящем и
тоже счастливом воздухе бала. Все было весело — танце­
вать, разрывая длинные разноцветные ленты серпантина,
поскользнуться и чуть не упасть, когда Карновский, стоя
на одном колене, повел ее вокруг себя в мазурке, стоять
с ним в тамбуре подъезда, где было прохладно и тихо,
только доносились из зала лихие, отчаянные возгласы ди­
рижера.
Весь вечер Карновский не отходил от нее, принес ей
лимонаду и пирожные из буфета, подарил розовый, отде­
ланный шелком ящичек для писем, который он выиграл
в лотерею.
— А ведь это значит, что судьба в самом деле велит
нам переписываться, Лиза.
Он предложил проводить ее, и она согласилась, хотя и
знала, что в пансион надо вернуться с Анной Петровной
8

и что, если она придет одна, ей непременно сбавят за по­
ведение.
Снег искрился и сверкал от луны — и было так холод-*
но, что у Лизы даже замерзли губы. Конечно, она запо­
мнила, о чем они говорили, это был серьезный интересный
разговор, но в тысячу раз серьезнее и важнее было то, что
Карновский так почтительно предложил ей руку и теперь
вел ее, как королеву, держась --">