(Diamatta) - (Не)реальность (СИ)

кто-то качал головой, кто-то протирал глаза, словно не веря увиденному, кто-то долго и пристально разглядывал его…

- Достань-ка письмо, - обратился к нему Хагрид. – Нужно купить тебе… э-э… все для школы…

Мальчик достал список, и, увидев в нем слово «мантия», обрадовался: наконец-то ему не придется носить старую, потрепанную, безразмерную одежду Дадли. Наконец-то он сможет примерить вещи, которые носят настоящие волшебники!

Они приобрели все, что указывалось в списке, и Гарри с трепетом рассмотрел свои новые книги, котелок, весы; а палочка, его собственная, совершенно реальная волшебная палочка, так идеально лежала в руке; мальчик мог поклясться, что она как будто указывает ему путь в новую действительность, в новую жизнь.

Туда, где он нужен. Где его ждут.

Получив же от Хагрида в подарок сову, прекрасную и белоснежную, Гарри и вовсе едва не расплакался: ему никто не дарил подарков. Все его дни рождения Дурсли праздновали без него. По факту, его двоюродный брат отмечал два день рождения в год: за себя и за Гарри, и каждый раз веселился и отъедался, словно свинья, вместе со своими друзьями, и большой удачей для мальчика, который выжил, было получить хоть кусочек именинного торта.

Гарри уже привык к такому отношению, умом смирился с тем, что его день рождения – это обычный день, на который и внимания-то обращать не стоит. Но его маленькое сердце не хотело мириться с таким раскладом: оно бунтовало, просило хоть каплю заботы, ласки, любви, хотя бы в день его появления на свет.

И вот наконец его мечты сбылись.

Гарри достал сову, неумело и неаккуратно, с непривычки очень боясь; но Хагрид помог ему, усадив ее на его руку, и Гарри с замиранием сердца запустил пальцы в нежнейшие перья на шее, поглаживая величественную птицу.

- Спасибо тебе, Хагрид, - прошептал он, и одна слеза все-таки вырвалась на волю и обожгла его бледную щеку.

- Э-э… Да не за что. Я всегда хотел сделать тебе подарок, - рассмеялся великан. – А теперь пойдем, я должен проводить тебя на платформу, откуда отправляется поезд в Хогвартс, школу волшебства и магии!

- Конечно, только дай мне еще посмотреть, - попросил Гарри и развернул одну из мантий.

Он быстро понял, что мантия была элементом верхней одежды, и слегка вздохнул: его ожидания не оправдались.

Он хотел было спросить у Хагрида, могут ли они пойти и купить немного одежды, но великан, очевидно, боялся не успеть на платформу; однако, по сути, дело было вовсе не в этом.

Опять же, проживание с Дурслями парой ударов лицом об асфальт быстро научило мальчика, что просить нельзя. Просьбы приводят к ругани, ударам и наказаниям, боли и одиночеству – этот урок он вызубрил наизусть.

Более того, Хадрид сделал ему такой замечательный подарок, что Гарри было совершенно неловко просить еще о чем-либо – он боялся показаться неблагодарным.

Сам Хагрид даже не подумал об этом - он всегда отличался добротой и ответственностью, но проницательность и смекалка не являлись его сильными сторонами.

Поэтому они двинулись вперед, и Гарри вскоре познал прелести волшебной платформы – какое-то время он, приоткрыв рот, наблюдал за другими детьми и их родителями, а потом рискнул сам – и очутился в кипящем жизнью и эмоциями месте.

Особое внимание привлекала большая семья, где все были рыжими, от мала до велика. Все провожали в поезд рыжего веснушчатого мальца.

Гарри какое-то время наблюдал за женщиной, очевидно, матерью всего выводка - в ней было что-то невероятно привлекательное. Она обладала пышным телом, но если Дадли и Вернон Дурсли, например, были жирными и мерзкими, то она напоминала сдобную булочку, - да и пахло от нее, казалось, так же.

Вздохнув, Гарри отогнал от себя мысль о том, как бы ему хотелось такой же заботы и большой дружной семьи и вошел в вагон, выискивая купе, где примостился рыжий паренек.

Нашел он его быстро.

- Можно сюда, не занято? – поинтересовался он.

- Не-е-е… Садись, только рад буду, а то одиночество не люблю.

Как Гарри не любил одиночество, он не смог бы передать солнечноволосому парнишке ни словами, ни жестами, ничем, но оно так

--">