Анна Мещерякова - Время и Кровь

улыбку:

— Отлично. Можешь идти.

***

Эмиль сразу увидел Монику, хотя толпа у дворца росла и росла, точно собиралась взять его штурмом. Моника стояла чуть в стороне от большинства гостей, на ней было тёмно-бордовое платье с тонким золотым поясом на талии. Покатые голые плечи покрывала лёгкая шаль в цвет пояса.

Моника смотрела на дворец так, будто хотела прочитать все его самые глубокие тайны, покрытые мраком времени и пылью недомолвок.

— Моника, здравствуй! — Эмиль подошёл к ней, мимоходом замечая, что, завидев его, собравшаяся в ожидании королевы толпа, преклонила головы. Он сдержанно ответил на приветствие.

Мон улыбнулась, поправляя локон, который выбился из её причёски — свои густые волосы цвета ночи Моника убрала наверх, украсив тёмно-бордовой лентой.

— Здравствуй. Я рада тебя видеть. Ванесса уже была тут.

Эмиль кивнул.

— Спасибо, что приехала.

В глубоких глазах Моники, вобравших в себя оттенки кофе, древесной коры, попавшей под дождь и мрачного грозового неба, читались нежность и тоска. И Эмиль понял: Майя права. Действительно был кто-то другой, а теперь его не стало. И Моника улыбается, хотя на душе у неё по-прежнему тяжело.

И весь день, пока проходили торжественная церемония в храме Анда-Хелены — несколько омрачённая бледным лицом Аяны, необходимость сочетаться браком именно в этом месте её убивала, но отказ от традиции пришлось бы объяснять — и празднества во дворце, Эмиль размышлял. Стоит ли наконец открыться Монике? Или всё это — пустое, незначительное?

Вот Первая жрица, серьёзно сдавшая после всех недавних событий, благословила Аяну и Ярослава, облачённых в серебряные свадебные одежды. Узловатая рука Ба немного тряслась, слова она не всегда проговаривала чётко. Впервые Эмиль со всей ясностью понял, что она действительно стара. Но в глазах Ба, смотревших на преклонивших головы Аяну и Ярослава, плескались доброта и любовь.

«Любовь — высшая добродетель, — сказала она. — Так живите нераздельно, в любви, в уважении, в мире».

Вот Аяна и Ярослав вышли на улицу, где их осыпали лепестками роз — алых, розовых, белых, фиолетовых и синих. Придворные, не попавшие в церковь, выстроились, чтобы засвидетельствовать своё почтение и поздравить молодых. Мать довольно хмыкнула у Эмиля под ухом: «Смотрятся они приличнее, чем я думала». Видно, она не одобряла Ярослава, но Эмиль не хотел в это вникать.

Вот королева и принц-консорт, обмениваясь друг с другом счастливыми влюблёнными полуулыбками, поблагодарили всех пришедших на праздник в золотом зале. Им двоим ещё предстояло поприветствовать своих поданных во Втором и Третьем кругах, где уже начались гуляния.

…день бежал вперёд, полный музыки, тостов, шампанского, всевозможных блюд — мясных, овощных сладких; полный фальшивых улыбок, бюстов, почти выпрыгивающих из декольте, осуждающего блеска в глазах; полный той радости, которую несли в себе Аяна и Ярослав, явно желающие поскорее остаться наедине. Когда они кружились в своём первом танце (Аяна в серебряном платье с треугольным вырезом и с лёгкой серебряной вуалью в волосах, Ярослав — в серебряном фраке и брюках на тон темнее), то казались сосредоточением блеска, света, торжества. Они были вспышкой, напоминавшей о том, что в мире действительно есть такое чудо, как взаимная любовь.

— Красиво, — улыбнулась Ванесса и встряхнула кудрями.

Аякс, невероятным образом появившийся рядом (секунду назад его ещё точно не было за плечом Огненной ведьмы), предложил:

— Потанцуем?

Аяна и Ярослав как раз вернулись на свои почётные места. Желающие потанцевать потянулись в середину зала сначала тонкой неуверенной струйкой, а потом — весьма солидным потоком.

Ванесса прищурилась:

— Нет, я не танцую.

Аякс взлохматил свои и без того торчащие в разные стороны огненные волосы:

— Серьёзно? Ни за что не поверю!

— Придётся, — уголки губ Ванессы приподнялись. — Я пойду поищу Майю.

Кивнув Эмилю, Аяксу и Монике, она пропала в людском море.

— Моника, — обратился Эмиль к девушке, которая весь день была очень сдержана в словах. — Может быть, ты хочешь потанцевать?

Аякс рассмеялся, попутно хватая бокал с шампанским с подноса одного из снующих по залу, подобно теням, слуг.

— Опередил меня!

После битвы и отъезда Моники Эмиль, Ванесса и Майя стали куда чаще общаться с Аяксом. Он немного напоминал Эмилю Рудгара — не такой мастер --">