ПРИМЕЧАНИЯ

1. Вообще говоря, будущее до скончания века:

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Представить себе мир, в котором не осталось ни единого поэта, Пушкин, вероятно, не мог. Впрочем, и Гораций, определяя собственную меру бессмертия, вряд ли мог представить, что римский понтифик когда-нибудь перестанет всходить на Капитолий с безмолвной девой:

Сrescam laude recens, dum Capitolium

Scandet cum tacita virgine pontifex (Hor. Carm. III, 30).

Несомненно, это dum (доколе) значило: пока мир стоит.

2. «Клевета» здесь употреблена, несомненно, в церковнославянском смысле: обвинение.

3. Вергилий. Энеида, VI, 258. Слова Сивиллы: «Procul o procul este, profani!» — «Прочь, прочь, непосвященные!»

4. Так, одинаково неприязнен для Пушкина и осквернитель искусства, «художник-варвар»:

Художник-варвар кистью сонной

(еще один синоним неразумения, «хладный сон»)

Картину гения чернит,

и «праведный гнев» Сальери на слепого скрипача (выраженный через тот же образ):

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля.

5. Поверьте мне, Фиглярин-моралист

Нам говорит преумиленным слогом:

«Не должно красть; кто на руку нечист,

Перед людьми грешит и перед Богом.

Не надобно в суде кривить душой,

Не хорошо живиться клеветой,

Временщику подслуживаться низко;

Честь, братцы, честь дороже нам всего!»

— Ну что ж? Бог с ним! все это к правде близко,

А кажется, и ново для него.

(Е. Баратынский, «Эпиграмма»)

6. Когда мы слышим истории о покаянии и обращении художника (начиная с Петрарки и Микеланджело), мы не можем не признаться, что эти истории звучат печально — и тем самым в самом серьезном смысле не поучительно. Обращение к личному спасению, обыкновенно лихорадочное, паническое — несет на себе отсвет какого-то большого крушения. Печаль этих историй в том, что на месте художника — человека представительного, говорящего не от себя и не о себе, — появляется частное лицо. Творчество же каким-то образом покрывало это частное, в общем-то не интересное другим лицо совсем другим покровом, светом самозабвения. И вот мы слышим голос раздетого «я», голос заботы и совсем не высокого страха за себя.

Cлава Богу, это не пушкинский случай. И если думать о том, что такое христианское искусство — а не искусство на христианские темы, — то это, прежде всего, дарящее искусство. Я надеюсь, что меня не поймут так, будто я отрицаю ценность раскаяния или смирения. Просто их художественная форма, вероятно, отличается от бытовой.

7. Пушкин А. С. Письма / Под ред. и с примеч. Б. Л. Модзалевского. М.; Л.: Гос. изд-во. Т. 1. Письма, 1815—1825. — 1926. С. 314.

8. «Исследование религиозного духа поэзии Пушкина во всей его глубине и в его истинном своеобразии требовало бы эстетического анализа его поэзии — анализа, который был бы ”формальным” в том смысле, что направлялся бы на поэтическую форму, но который выходил бы далеко за пределы того, что обычно именуется ”формальной критикой”». — С. Л. Франк. Этюды о Пушкине. 3-е издание. Paris, YMCA-Press, 1987. С. 10.

9. Ср. о нарушителях этого сна и бдения, «глупцах» и «нахалах»: «Кто скрыт, по милости Творца, От усыпмтеля глупца, От пробудителя нахала» («Уединение», 1819).

10. Удивительным образом «первая наука» Пушкина («И нас они науке первой учат — Чтить самого себя») совпадает с аскетическим учением Антония Великого: «Я пишу вам как разумным людям, способным узнать себя. Ибо тот, кто знает себя, знает Бога» (Послание 4); «Ибо тот, кто знает себя, знает всех. ... И тот, кто может любить себя, любит всех» (Послание 6). Знать себя, по Антонию, значит знать в себе то самое «не смертное чувство», вложенное от создания: «Все, кто знают себя, знают, что они причастны бессмертному началу». Итак, «Отцы-пустынники», о которых Пушкин писал в последний год своей жизни, каким-то образом оказались ему знакомы ближе, чем историкам пустынножительства! «Послания Антония Великого» — относительно недавняя находка. См. The Letters of St. Anthony the Great. Transl. by Derwas J. Chitty. SLG Press, Oxford 1995. Мой перевод сделан по этому изданию: Из «Посланий св. Антония Великого», Ольга Седакова. В 4 т. Том II. Переводы. М., 2010. С. 49—69.

11. По воспоминаниям