Полина Юрьевна Барскова - Седьмая щелочь. Тексты и судьбы блокадных поэтов

Геннадий Гор

Павел Зальцман

Наталья Крандиевская

Татьяна Гнедич

Ольга Берггольц

Николай Тихонов

Сергей Рудаков

Зинаида Шишова

Седьмая щелочь: тексты и судьбы блокадных поэтов
Вступление
Издающий «ры-ры»: Павел Зальцман и форма Иова
Невыездная: Наталья Крандиевская как наблюдатель
Задание Вия: блокадный случай Николая Тихонова
Ключник и его ключи: блокадная поэзия Сергея Рудакова
Опасный сектор воспоминаний: блокадные построения Татьяны Гнедич
Блокадные «ты»: функции лирического обращения в поэзии Зинаиды Шишовой, Ольги Берггольц и Геннадия Гора
ТЕКСТЫ
Геннадий Гор
Павел Зальцман
Наталья Крандиевская
Татьяна Гнедич
Ольга Берггольц
Николай Тихонов
Сергей Рудаков
Зинаида Шишова

Задание Вия: блокадный случай
Николая Тихонова

И вот он видит, как с горы,
страну, забывшую беспечность…
Николай Тихонов. Ленин

Смотри в ночную высоту

Лауреатом Сталинской премии за 1942 год стал поэт Николай Тихонов. Этой высочайшей, сладчайшей награды он был удостоен за поэму «Киров с нами» (1941), в которой использован один из бродячих сюжетов мировой литературы о правителе-управленце, который восстает из мертвых,
чтобы проверить, как идут дела наверху. Тихонов писал о Кирове соответственно ранжиру, как начальник о начальнике, будучи одним из начальников ленинградской блокадной литературы и возглавляя группу писателей при Политуправлении фронта Ленинграда. Еще он писал свою поэму на заказ: газета «Правда» заказала придворному поэту текст об излюбленном мертвом царедворце (мертвый Киров оказался Кремлю гораздо милее, удобнее и полезнее живого).

Однако дела наверху, как выясняется по ходу поэмы, идут так себе, двусмысленно, непросто. С одной стороны, явившийся из загробного мира хозяин города обнаруживает в городе блокаду, то есть, собственно, АД, темный, ледяной и пылающий, с другой стороны, ад этот представлен как дисциплинированное, хорошо отрегулированное место.

Любопытно отметить, что, изображая блокадные маршруты Кирова, Тихонов изображает свои собственные маршруты: прогулки с властью, по поручению власти по блокадному городу. Сам Тихонов ежедневно выходил на дозор из Смольного (где он работал, где находилась писательская группа, обслуживающая литературные, то есть узкопропагандистские, нужды и повеления Смольного): оттуда он шел в военные редакции и издательства. Терпящий бедствие город был виден ему сверху, с точки зрения власти. Такой вид, такой способ видеть был способом успокаивать себя, наводя на мысль о том, что стаффажные фигурки горожан хорошо устроились в понятной Смольному блокадной жизни и хорошо контролируются.

Все в блокадной поэме Тихонова мифология. Таинственная и пришедшаяся очень вовремя смерть Кирова тут же мифологизировала его жизнь, и поэтам, работавшим Кирова, тут же увиделась в этом сюжете, в этом герое возможность для выражения собственных тревог и фантазий о хорошем, своем местном суверене. Эта смерть, заметим вскользь, породила среди потоков и куч идеально забываемого сора также и пронзительные стансы Николая Заболоцкого:

В холодных садах Ленинграда,
Забытая в траурном марше,
Огромных дубов колоннада
Стояла, как будто на страже.
Казалось, высоко над нами
Природа сомкнулась рядами
И тихо рыдала и пела,
Узнав неподвижное тело.
....................................................
И мир исполински прекрасный
Сиял над могилой безгласной,
И был он надежен и крепок,
Как сердца погибшего слепок.

В отличие от неподвижного тела в элегии Заболоцкого, которое, как Горгона, обездвиживает все вокруг, не-вполне-мертвый Киров Тихонова подвижен и функционален. Киров, посетивший город в его роковой час, находится на задании: и задание это сказочное — видеть и помнить одновременно, причем это именно гибридное действие: помнить/видеть, которому главным образом и будут посвящены наши заметки.

Что совсем уж трогательно, Киров должен и может видеть во тьме (трогательно, но все же при этом и естественно, поскольку речь идет о нечистой силе, о не мертвом):

Домов затемненных громады
В зловещем подобии сна,
В железных ночах

--">