Николай Андреевич Чайковский - Сила Солнца: Фантастическая повесть для молодежи из времен недалекого будущего

новых угольных залежей из зеленеющих сегодня лесов? А при той неразумной хозяйственной деятельности, что в наших лесах повсеместна — останутся ли вообще какие-либо леса на Земле?

— Прекрасно! Да здравствует первооткрыватель новой украинской Америки! — в третий раз прервал тот же голос.

— Мои заслуги оценит будущее, а пока что я попросил бы господина президента оградить меня от такого рода нападок со стороны аудитории, — сказал Роздвянский, поворачиваясь к президенту.

— Господа, — неохотно отозвался президент, — прошу не перебивать докладчика. После выступления состоится дискуссия и каждый получит возможность высказать свое мнение.

— Я обращаюсь к достопочтенной академии за помощью в этом важнейшем деле. Прошу избрать комиссию, которая рассмотрит мои исследования и обратится к академии с ходатайством о практическом воплощении моих проектов, каковые я передам комиссии либо представлю вместе с ней нашей уважаемой организации. Простите, господа, но я — как и всякий изобретатель — вынужден до поры до времени держать подробности экспериментов в строгом секрете. Не сочтите это знаком моего недоверия к вам.

Роздвянский сошел с трибуны. В зале воцарилась тишина — свидетельство недовольства и разочарования слушателей. Все ожидали чего-то другого. Противники Роздвянского точили зубы, готовясь к дискуссии с ним, — но он преподнес им такую неожиданность, как предложение назначить комиссию, которую он — очевидно — также обяжет хранить тайну. Комиссия может прислушаться к его доводам, выступить с соответствующим ходатайством, и игра будет проиграна.

Посетители на галерее, являвшиеся на чинные академические заседания лишь изредка и в ожидании какой-либо сенсации, также были разочарованы. Докладчик изложил всего-навсего несколько сухих фактов, отчасти общеизвестных, отчасти не представлявших никакого интереса для широкой публики.

Только маленький кружок друзей Роздвянского оценил всю весомость его краткого доклада; однако они составляли среди аудитории ничтожное меньшинство и потому молчали.

В зале была такая духота, что вентиляторы мало помогали.

Президент открыл дискуссию. Первым потребовал слова профессор химии Хрущенко, самый ярый враг Роздвянского. Переваливаясь на коротеньких, кривых ножках, он добрался до трибуны и, с немалым трудом неся пузатый живот, поднялся по ступенькам. Его отталкивающее лицо поросло седовато-рыжей бородкой, лысая голова отражала солнечные лучи. Маленькими, чрезвычайно подвижными глазками профессор несколько раз обвел аудиторию и, удостоверившись, что симпатии разочарованных рефератом слушателей на его стороне, торопливо заговорил писклявым голосом, полным яда и злобы:

— Какое счастье, что в греческом алфавите всего 24 буквы и последняя из них — омега! Иначе нам пришлось бы еще не раз выслушивать здесь подобные мудреные рефераты о все новых лучах! Из уст многоуважаемого референта, — тут он с иронической улыбкой чуть поклонился в сторону Роздвянского, — в течение нескольких минут прозвучали все греческие буквы от сигмы до омеги, и мы необыкновенно благодарны, что он дошел наконец до конца алфавита. Но может — не дай Бог — в нем пробудится вдобавок преклонение перед иудаизмом и он, по примеру некоторых математиков, возьмет на вооружение еврейские буквы, начав новую серию открытий «лучами алеф^[15]?»

В зале раздались смешки. Хрущенко, довольный своей остротой, продолжал:

— Господа, вы меня не первый день знаете. Я в науке пуд соли съел. Вспомните, как десять лет назад я высказал мнение, что за исключением «лучей каппа» в радиоактивной материи не может быть каких-либо других составляющих. Вспомните также, что крупнейшие ученые, как местные, так и зарубежные, согласились с моими выводами. У меня сердце болит, когда я слышу с этой высокой трибуны научную ересь наподобие россказней о «сигма-лучах» и «омега-лучах». Должен ли я это терпеть, будучи уверен, что подобные доклады наносят вред доброму имени нашей академии, позорят ее перед всем научным миром?

С болью и страданием в голосе, укоризненно покачивая головой, профессор затянул:

— Уважаемая Академия не раз потакала таким — позвольте воспользоваться резким определением — богохульным идеям и поддерживала псевдонаучные эксперименты разных лиц… И каковы последствия? Последствия таковы, что господин Роздвянский --">