Аврам Дэвидсон - Церковь Святого Сатаны и Всех Демонов

— и его, к настоящему времени почти столь же известную, танцующую медведицу Яношку. Есть поговорка: «Кто бы ни сидел на средней скамье главной Центральной Платформы железнодорожной станции в Авар-Истре, если он будет сидеть достаточно долго, то увидит, как перед ним пройдут все знакомые»; по крайней мере, так говорят о впечатлении, создаваемом Авар-Истром… иногда называемом “Балканским Парижем”.

Иногда.

В данный момент (этим моментом была полночь) было трудно разглядеть, кто сидел на средней скамье, поскольку вокруг толпились путешественники, наблюдая, как Янош, хрипло покрикивая, бьёт в цыганский тамбурин, как Яношка кивает, шаркая подошвами своих громадных лап. Худой джентльмен в высоком накрахмаленном воротнике с закруглёнными концами бесцельно озирался вокруг. В этот момент кто-то поднялся со средней скамьи и приблизился к нему.

— Мистер Абернети?

Худой джентльмен вытащил палец из-за воротника, поправил очки и сказал: — Сэр, я Сайлас Абернети, единственный представитель Атлантических, Тихоокеанских и Юго-западных Железных Дорог Небраски в Скифии-Паннонии-Трансбалкании; являетесь ли вы доктором Эстерхази? О, да! Ладно, ну, я хочу поблагодарить вас за вашу депешу и, ну, на самом деле вы — доктор медицины, доктор философии или доктор юриспруденции?

— Да, — ответил Эстерхази.

Мистер Абернети моргнул, неопределённо хихикнул, затем подался вперёд: — Ну, я не понимаю, как вы узнали, что те десять городков на линии с правом нашего преимущественного движения, наконец-то выиграли тяжбу, но вы на сто процентов правы, что первоклассная, пассажирская и номерная линии желают уладить её с Ю-ро-пенскими поселенцами по-деловому. Почва насыщена, сэр, почва плодо-родна, можно выращивать зерно (кукурузу, как вы его зовёте), можно выращивать картофель, можно выращивать зимнюю пшеницу, и первоклассная, пассажирская и номерная линии не только готовы продавать землю подходящими партиями, почти за бесценок, по три доллара за акр на двадцать пять лет, но мы также желаем и стремимся оплатить издержки за все перемещения и путешествия их персон и багажа. Ну, они сами в два счёта смогут стать землевладельцами, при обильном урожае-другом, а ещё они смогут наслаждаться свободой печати, если на досуге увлекаются литературой, а также свободой слова и даже не стоит упоминать о свободе руллигии…

— Не стоит, — согласился Эстерхази. — И, умоляю, не забудьте упомянуть, когда будете говорить с их предводителем, диаконом Филостром Гроцем, что, может быть, по мнению толкователей и учёных, Северная и Южная Америки, в едином виде соединённых континентов, упоминаются в Ветхом Завете, как «земля, простёртая, будто крыла…»

— Ну — сказал мистер Абернети, — Это верно. Нет, я не забуду, уверен. Они будут хорошими клиентами наших линий, доктор, в первую очередь мы предпочитаем другим типам поселенцев ваших Ю-ро-пенских, глубоко руллигиозных по сути. Ну, мы с вами непременно должны позавтракать когда-нибудь воскресным утром в Белле, миссис Абернети, она готовит вафли, сэр, она готовит блины…

Эстерхази, с извиняющимся видом, попросил согласия, вытянул правый указательный палец и ощупал часть черепа Абернети: — Как погляжу, вы имеете весьма плодовитую натуру.

— Справедливо, сэр (ну, почти время моего поезда), справедливо, сэр, моя миссис и я — оба дети великих и плодо-родных прерий (степей, как вы их зовёте) и я, пожалуй, скажу, что у нас есть пять малюток, которых я, да, очень обожаю, с перспективой шестого, без заминки, то есть, приблизительно через пять недель три дня, плюс-минус денёк-другой. Ну, эти гонги, в них бьют кондукторы? Ну, теперь мне действительно нужно идти. Ну, я, безусловно, передам ваш поклон в Аполлоград. Ну, я непременно обдумаю…

В кратком затишье, последовавшем за отъездом „Гиперборейского Ястреба“ можно было услышать Яноша, тщательно пересчитывающего свою выручку, а потом комментирующего её следующим образом: — Они называют это подаянием? Лисья кровь! Чтоб они холеру подхватили! Подаяние, так они это зовут? Чтоб их зубр забодал! — Проклятия Яноша были знамениты и заведомо образны настолько же, насколько архаичны.

На первый взгляд, бык углубился в лесистый откос и затерялся на всё оставшееся утро. Пожалуй, «углубился», слишком поспешное слово. Он ковылял. Во второй половине дня в бинокль можно было уловить краткие и отрывистые появления. В середине утра второго дня он медленно --">