Клим Мглин - Червоточина

засаленном, не особо чистом переднике. Походило, что мода, которую принёс с собой Наполеон Бонапарт, прошедший некогда здесь в своем стремлении на восток, остаётся в городке весьма популярной и по сей день. Каспар купил много зелени, много овощей и фруктов, пару голов отличного твёрдого сыра, консервированные бобы и фасоль, спагетти, томатный соус и специи, целую кучу пшеничных лепёшек, упаковку консервированной собачьей еды и пару бутылок бурбона. Распихав всё это по бумажным пакетам, он рассчитался, попрощался и собрался было уходить, но вдруг кое-что вспомнил.

– Скажите…

Взгляд пустых и безмятежных глаз женщины в грязном чепце лениво скользнул по его худощавой высокой фигуре.

– Слушаю вас.

– Где я могу купить небольшие капканы или мышеловки, подскажите, пожалуйста.

Хозяйка лавки растянула тонкие, синеватые губы в кривой ухмылке. На её лице не было ни капли косметики.

– Крыыысы, – понимающе протянула она и уставилась на Каспара, замолчав.

Потом добавила:

– Наверное в подвале.

– Угу, – удивлённо кивнул тот.

– Тут у всех крысы. Старый город. Ничего удивительного. У нас тут нет специализированного магазина, но я могу продать вам всё необходимое из личных запасов.

Каспар обрадованно закивал головой. Та вышла из-за прилавка и скрылась в недрах чулана. Каспар восхищённо взирал ей вслед. Задница у матроны была размером с автобус.

Прежде чем они вернулись домой, Каспару пришлось проехаться еще пять лишних километров до ближайшего магазина, торгующего строительными товарами. Заказав всё необходимое и оформив доставку, Каспар купил всякой нужной розничной мелочи и поинтересовался наличием мышеловок. На него посмотрели, как на говорящего верблюда. Каспар мысленно поблагодарил хозяйку бакалейной лавки и укатил прочь. Все неотложные дела были окончены. Свернув с трассы на лесную дорогу, ведущую к его прекрасному дому, Каспар заглушил мотор, вытащил из бумажного пакета с покупками бутылку мутного нефильтрованного пива, и свернув ей крышку, прикончил в несколько глотков.

Строительные материалы и всё необходимое должны были доставить только завтра, поэтому остаток дня Каспар провёл, выполняя разные необходимые мелочи. Первым делом он спустился в подвал, прихватив с собой огромный пакет, набитый ловушками и и мелкими капканами-крысоловками. Пришлось потратить немного драгоценного сыра в качестве приманки. Окинув взглядом земляной пол, покрытый убийственными приспособлениями, Каспар остался доволен и вернулся в дом. Он заменил несколько электрических ламп на более мощные, проверил проводку, принёс с задворок дома дров для вечернего камина и теперь бесцельно блуждал по дому со стаканом бурбона в руке и при этом стараясь сильно не напиться.

Ноги сами привели его в кабинет, и Каспар уставился на картину, скрытую от пыли и глаз за складками мятой ткани. Освобождённая от закреплённой на ней тряпки, облезлая рама явила ему холст, весьма древний и сильно повреждённый. Слои масляной краски глубоко потрескались, а кое-где и вовсе разрушились, обнажая шероховатую поверхность грунта. Картина изображала какую-то сцену и была выполнена в тёмных, сумрачных тонах. Заинтригованный Каспар подошёл к окну, нетерпеливым рывком раздвинул тяжёлые портьеры и вновь вернулся к холсту.

По-видимому это было изображение некого ритуала. Глухие арочные проёмы с выступающими красными кирпичными колоннами, мерцающими тусклым пламенем редких факелов, обрамляли стены просторной залы, в середине которой, на мощёном, блестящем от сырости каменном полу, толпилась кучка людей. Они жались друг к другу; некоторые были изображены коленопреклонёнными, другие же пригнулись почти к земле. Многие крепко цеплялись скрюченными руками за одежду рядом стоящих. Их бледные лица с чёрными глазами застыли масками кромешного ужаса, казалось ещё секунда, и они бросятся прочь или падут в отчаянии ниц, не в силах вынести появление того, кто приближался к ним из мрака залы.

Но неумолимое время не испугал отвратительный, пробирающий до дрожи облик существа. Оно, неотвратимое и беспощадное, частично разрушило изображение этой твари – краска растрескалась и осыпалась, как бы отрицая саму возможность существования чего-то настолько невозможно мерзкого. Но некоторые детали изображения всё же сохранились; Каспар вгляделся и непроизвольно вздрогнул. А потом понял, что уже не в силах отвести глаза. Он видел, как в клубящихся --">