Сергей Дубянский - Деревянный каземат

Сергей Дубянский Деревянный каземат

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Через открытую дверь в комнату, громко именовавшуюся «торговым залом», давно вошла единственная и абсолютно бесперспективная посетительница – жара. Ее сопровождали огромные мухи, жужжавшие на разные голоса и никак не реагировавшие на «липучку», подвешенную над прилавком. Мелкие насекомые почему-то попадались в эту примитивную ловушку, а «монстры» – нет. Но закрывать дверь Катя не хотела, потому что тогда дурманящие запахи мыла, дешевых духов, дезодорантов и стиральных порошков, становились просто тошнотворными. Нормальный хозяин давно б поставил кондиционер, еще десять лет назад переставший являться «чудом техники», но у Андрея никак не хватало денег. Глядя на «Ауди», которую он купил всего полгода назад, такое объяснение выглядело смешным, только, вот, проверить кредитоспособность хозяина продавцы не могли; впрочем, они обе и так были уверены – это очередная «лапша на уши», столь обычная в нашем бизнесе.

Катя сидела на старом стуле, который сама же принесла из дома, и сквозь стеклянную грань куба с зубными пастами тоскливо смотрела на улицу. Остановка транспорта находилась прямо напротив, и она видела, как открываются двери автобусов и маршруток, выпуская людей с покрывалами, торчащими из пакетов; ракетками для бадминтона и пляжными сумками, в которых отчетливо выпирали большие пластиковые бутылки.

Громко беседуя, люди огибали магазинчик и устремлялись вниз по улочке, которая, перебравшись через железнодорожное полотно, приводила их к вожделенной воде. Правда, водохранилище еще с мая подернулось зеленоватой ряской, но в такую погоду многие уже не обращали внимания на грозные предупреждения областной СЭС.

Нельзя сказать, чтоб и Катя особо вникала в их суть, но ей просто было физически противно залезать в «грязную лужу», поэтому в свой единственный выходной она предпочитала выезжать за город на электричке, благо, та останавливалась в каких-то пятистах метрах. В рабочие дни времени на это не хватало, и приходилось довольствоваться летним душем; люди, живущие в квартирах, не могли даже представить, какое это замечательное изобретение человечества – не душная ванная, «окованная» кафелем, а душ, в который свешиваются гроздья спелых вишен, и слышно пение птиц! Да и находился он прямо во дворе – до него не надо было тащиться полтора километра по пыльной улице, мимо Бима (только не белого с черным ухом, а рыжего с весело закрученным хвостом), прятавшегося от жары под низким деревянным крыльцом; мимо Катиной матери, которая весь день копалась в огороде, несмотря на то, что вечером будет стонать и жаловаться на головную боль…

Иногда Кате казалось, что мать – мазохистка, и специально делает все, чтоб сократить свой срок пребывания на земле. Иначе никак невозможно объяснить ее патологическую страсть к сельскому хозяйству, приносившему урожаи лишь укропа с петрушкой – остальное почему-то сохло, болело, гнило. Катя, вот, точно знала, что ей не дано «ковыряться» в земле, и не ковырялась. Хотя и то, чем она занималась, не приносило, ни морального, ни материального удовлетворения. Все-таки, наверное, ее призвание – медицина, только начинать надо было не с медицинского училища (совершенно ведь не обязательно, как говорил отец, «сначала ощутить вкус профессии»), а сразу кидаться на штурм академии. Неспроста ж два года работы в больнице вспоминалась, как самое радостное и веселое время. Нет, в ожоговом отделении поначалу было даже страшновато, зато в глазном – одно удовольствие… хотя тогда она жила полноценной жизнью – с мужем, в отдельной квартире. Может, и это еще накладывало отпечаток на окраску воспоминаний?..

Впрочем, жизнь не закончилась – это Катя решила для себя уже давно. Сейчас лишь временное затишье – «перегруппировка войск», как сказал бы бывший муж. Казалось, он даже дома не снимал портупею, но все равно (если, конечно, трезво взглянуть на вещи) он был хорошим. А все хорошее почему-то заканчивается. Зато должно начаться новое; нужен только толчок, чтоб изменить жизнь. Синица в руках, может, и лучше непонятного журавля, но сейчас-то у нее даже не синица, а так, воробей с перебитым крылом. …Значит, еще не наступил момент, хотя я чувствую, что скоро. Уже очень скоро!.. Кате порой становилось дурно от созерцания коробочек и тюбиков, от запахов парфюмерии, от покупателей, которых она и так ежедневно видела через забор своего дома, от --">